Прядь. Владимир Масленников

с Азатом поднялись чуть выше по склону, откуда им открылось неутешительное зрелище: на узких улочках лежали неубранные трупы – преимущественно местных; несколько десятков воинов мастерили завалы на въезде, видимо, готовились к обороне. Восточный край деревни скрывался за выступающим к середине плато холмом, но Азат сказал, что ту сторону тоже укрепляют. В середине деревни происходило движение: группу местных жителей, очевидно тех, кто уцелел при нападении и не успел скрыться после, гнали к небольшой церкви из туфа – обычное дело в таких случаях. Когда все люди войдут внутрь, церковь, вероятно, подожгут, но, возможно, их просто оставят там на время боя, чтобы не оказывали поддержки врагу. В любом случае нет никаких оснований рассчитывать на милосердие грабителей и убийц; жизни христиан теперь повисли на истончившейся бечёвке, другой конец которой держали воины тер-Андраника.

      Времени разгадывать загадку этого жестокого представления священник не имел, было необходимо нанести удар. Вполне возможно, они уже упустили то, что искали, и сейчас просто вцепились в приманку с наивностью крестьянской дочки, слушающей хвастливые речи нахарраского сына, ну что ж, это их осознанная жертва. Да, существовал и другой путь: обойти деревню и отправиться на разведку дальше, вполне вероятно, что ключ к разгадке всего скрывался где-то рядом. Но за это пришлось бы здесь и сейчас заплатить жизнями десятков ни в чём не повинных людей, пределы земных желаний которых наверняка ограничивались лишь стремлением к спокойной трудовой жизни – подальше от войны. Служа царю, тер-Андраник старался никогда не забывать о том, что он священник, а священник не может пройти мимо безвинно страдающих людей и оскверняемой церкви. «Впрочем, – сказал он сам себе, – сан тут ни при чём, тот, кто сможет взять и пройти мимо такого, не имеет права называть себя ни христианином, ни мужчиной».

      Вернувшись к воинам, он увидел, что в отряде пополнение в лице двух дюжин деревенских мужиков – крепких земледельцев в возрасте от пятнадцати до пятидесяти, вооруженных охотничьими луками и всевозможными подручными средствами: топорами, вилами, дубинами и рогатинами.

      – А, так у нас теперь появилась пехота! – сказал он весело.

      Вновь прибывшие посмотрели на него с лёгким недоумением, возглавляющий войско священник не укладывался в их представления о должном устройстве мира, но они все как по приказу обнажили головы и склонились под благословление. Члены отряда также спешились и последовали их примеру, тер-Андраник прочёл молитву – девяностый псалом царя Давида. Теперь воины готовы к бою.

      Первым вступить в сражение предстояло Вараздату, его ударным кулаком стали тридцать всадников, которым поставили задачу быстро преодолеть открытое расстояние до деревни, попутно поливая врага стрелами (с ним шли лучшие лучники). Никто не надеялся, что противник проявит желание ввязаться в бой на открытой местности, поэтому, достигнув недостроенного завала, они готовились смести