Очередная передышка закончилась, Ингвар, встав, подошёл к расщелине в скале и окинул долину прощальным взглядом. Внизу воины ставили шатры, некоторых принимали в домах, но жизнь, казалось, шла своим чередом. Вдруг Ингвар заметил новое движение: с запада в деревню въезжал ещё один отряд. Юноша немедля сообщил об этом отцу, на что тот ответил: «Не будь мы сборищем из полутора десятков оборванцев, то б узнали об этом побольше. Не сомневаюсь, есть люди, готовые дорого заплатить за знания об увиденном нами, но сейчас мы слишком слабы для подобных сделок». Ингвар тогда подавил лёгкое раздражение на отца; с одной стороны, он понимал: у них и правда нет выбора, влезать в эти таинственные переговоры – самоубийство, не иначе. А с другой, то, как легко люди, умудрённые опытом, могут предпочесть безопасное интересному, у молодых всегда вызывает досаду.
Тем не менее спорить было не о чем, и Рори с Ингваром понуро потопали вниз, вслед за остальными. Когда скалистый склон остался позади, от леса северян отделяла лишь небольшая полоска открытой земли, её отряд тоже миновал без происшествий. На подступах к лесу их наконец встретил кустарник, к счастью, оказавшийся неколючим, и чем глубже они забирались, тем чище становился лес. Вскоре кустарника стало так мало, что их путь грозил превратиться едва ли не в прогулку. На всех это подействовало ободряюще; Волх отпустил какую-то шутку, на что Сдеслав гоготнул громче, чем следовало, а Фрелав и вовсе прыснул со смеху. Даже угрюмый Эйнар стал насвистывать какую-то песенку, привезённую им из краёв к западу от ромейской державы. Рори тоже хотел было о чём-то потрещать Ингвару, но тот спугнул его суровым взглядом – сын ярла чувствовал: отец не доволен. Хельг вскоре и правда резко оборвал развеселившихся, напомнив, что пусть они и потратили немало времени на переход через скалы, деревня всё ещё близко, а в ней, на их удачу, – под сотню скучающих без дела бойцов.
Чтобы остудить опасное веселье людей, Хельг приказал ускорить шаг. Вместе с нагрузкой к северянам вернулось и досадное понимание: отдохнуть по-настоящему они смогут, только когда деревня останется далеко позади.
Трава под ногами вся искрилась каплями росы, башмаки стали влажными. Хотя обувную кожу пропитывали рыбьим жиром и льняным маслом, слишком долгое пребывание в морской воде вновь сделало её проницаемой. Ингвар снял эти башмакми с распухших ног Кётви, тело которого вынесло на берег прибоем, ведь свои юноша успел скинуть во время шторма. А Кётви вот не успел. Хорошая обувь, хотя и не совсем по размеру, из-за чего до клочьев натирала ступни. Кётви теперь лежал закопанным под скалой на безымянном берегу, а башмакам его выпало целое приключение. Опять насмешка богов.
Путь