Я поднимаюсь на ноги, заметно пошатываясь, явно не готовый к встрече с этой тварью. В этот момент Миша медленно, будто во сне, вытаскивает «ТТ». Секунды тянутся как жевательная резинка, и мне кажется, что паренек не успеет. Но он успевает, раздаются два выстрела в упор. Тело твари дергается, страшный рев сотрясает воздух, и тут же действие срывается с места, словно заскучавшая по просторам лошадь в стойле, несется галопом, обгоняя сознание. Мой обрез изрыгает огонь, отдача относит меня, еще не до конца пришедшего в себя, назад. Кошмар прыгает, но мой выстрел застает его в полете, и он врезается в дерево. Сверху осыпаются листья и сухие ветки.
– Беги!!! – кричу я Мише, видя, как ворочается под деревом тварь, отряхиваясь от мусора. Пуленепробиваемая она что ли?
И Миша бежит. За ним, давая небольшую фору парню, устремляется Кошмар, одна его рука безжизненно болтается, задевая на ходу деревья, и этот факт позволяет Мише еще жить. Я бегу за ними, бегу так, как, наверное, никогда еще не бегал в этой жизни. В груди не хватает воздуха, легкие горят огнем. Приходится петлять между деревьями, следить за дорогой – в темноте легко споткнуться о корни и камни, коварно бросающиеся прямо под ноги. Несколько раз я теряю из виду беглецов, но нахожу их по шуму. Внезапно лес кончается, я вылетаю на свалку, останавливаюсь, хватая ртом воздух, и вижу, как Миша в пятнадцати шагах от меня вдруг проваливается под землю, а лапы Кошмара через мгновение хватают лишь воздух.
Со свистом рассекает воздух мой топорик и входит в затылок твари. Через мгновение и она скрывается с моих глаз. Преодолев последние метры, я понимаю, в чем дело. На дне ямы-ловушки, устроенной Чучельником для отлова монстров в свою чудную коллекцию, барахтается Миша, придавленный неподвижной тушей Кошмара. «Надо же, в темноте при лунном свете не промахнулся», – удовлетворенно отмечаю про себя я. Парень чертыхается и силится вылезти из-под твари, но ему это не удается. Из раны на голове Кошмара вытекает густая черная маслянистая кровь, заливающая лицо Миши. Я усмехаюсь и сажусь на край ямы, наблюдая за возней внизу. Напряжение последних мгновений отступает, теряется в мутной ночи, я почти физически чувствую, как оно выходит из меня.
Я спрыгиваю на негнущихся ногах на сырой пол ямы, легкие отзываются приступом боли. А раньше такая пробежка не отняла бы у меня столько сил. Старею. Общими усилиями мы отбрасываем