– Я что-то не поняла: «нету» или «за большие деньги»? Хотя ни то, ни другое нам не подходит. Если только Монетку продать. Она же золотая у тебя?
Родни прикрыл рукой аквариум и как можно строже посмотрел на кикимору.
– Монетка против!
– Ладно! Ладно! Я всего лишь предлагаю варианты. Нам надо срочно заработать денег. Что ты умеешь? А, ну да… Тогда зарабатывать буду я!
Кики снова вскарабкалась на плечи Родни и на этот раз перелезла на подоконник. Оказавшись рядом с Желтопузом, она откашлялась, пригладила свою болотную кочку на голове и предупредила:
– Сейчас петь буду!
– Тише! Тише! – засуетился Желтопуз, оглядываясь на Горыныча. Тот раздражённо повел плечами и выпустил облачко дыма из ноздрей, но глаз не открыл.
Предупреждение Желтопуза не впечатлило кикимору. Она расправила плечи, приложила ладошку к груди и сосредоточенно пропела красивым голосом, как заправская певица:
– Ля-ля-ля-ля-ля.
Левая голова Горыныча осторожно приоткрыла один глаз и посмотрела на гостью. Распевка кикиморы оказалась недолгой. Закончив, она тихо кашлянула, скромно потупилась и огладила длинное вязаное платье.
И вдруг Кики запела. Громко, задорно и ужасно фальшиво.
Собирала как-то я
Мох у старого ручья,
Вдруг смотрю – летит метла,
А на ней сидит Яга.
Услышав пение Кики, Горыныч сам не заметил, как слишком сильно стиснул чашку, и она треснула у него в лапах.
– Ну я же просил… – простонал он.
– Ой, что будет… – с опаской прошептал Желтопуз.
Но девочку было не унять. Она уже горланила следующую частушку.
Как-то Бабушка-яга,
Пирожков нам напекла.
Мы попробовали их,
И пробрал нас жуткий чих.
Желтопуз попытался зажать ей рот, но поймать кикимору оказалось не так-то просто. Девочка легко вывернулась из его хилых лап, спрыгнула на пол и принялась приплясывать и кружить по комнате.
Зима сейчас всё злей и злей.
В лесу у нас завёлся змей.
Он Горынычем зовётся,
Никогда он не смеётся.
Горыныч зажмурился посильнее. Дым из его ноздрей повалил, как из закипевшего чайника. Желтопуз бегал за кикиморой, пытаясь её утихомирить. Но та ловко увиливала, маневрируя между мебелью. Родни, отдуваясь, пытался вскарабкаться на окно, но то и дело падал обратно.
Горыныч наш серьёзен очень,
Он летает поздно ночью,
А когда летит домой,
Спорит с каждой головой.
Торчащая из подола Кики незакрепленная нитка зацепилась за край стола, и платье начало распускаться. Увлечённая пением кикимора продолжала кружить по комнате, ничего не замечая и обматывая мебель пряжей, словно паутиной. Ноги Желтопуза запутались, и дракончик покатился по полу, собирая нить в пёстрый клубок.
– А