Поэтому я молча пошла обратно по дорожке, не торопясь и рассматривая всё, что попадалось на глаза. Чалерм должен был провести мне экскурсию? Будем считать, что это она.
Тропинка вилась по склону зигзагом, так что идти было нетрудно, да и навстречу никто не попадался. Повертев головой, я разглядела на соседних тропинках всего пару человек, но в целом резиденция казалась безлюдной. Впрочем, древодома росли так часто, что с любого места взгляду открывался только небольшой пятачок с кустами, а дальше всё тонуло в зелени и вертикальных полосках стволов. В ста шагах от меня могла шествовать целая дивизия охотников, и я бы их не увидела. Да и звуки тонули в листве и густом влажном воздухе.
Даже со склона обзор открывался так себе. Никаких тебе захватывающих дух видов с горной вершины – глухой зелёный полог пропускал свет маленькими пятнышками, позволявшими расти траве и кустам, но никак не смотреть вдаль. Кстати, кусты в форме людей здесь тоже были. Не вдоль дорожки, как наверху, а случайным образом раскиданы между древодомами, иногда группками, иногда поодиночке.
Уровнем выше дома подросли, но всё ещё оставались толстенькими. Здесь я наконец увидела людей – на балконах сидели подростки, свесив ноги между выгнутыми жердями. Некоторые из них читали, другие болтали или устраивали шутливые потасовки. Короче говоря, типичные ученики. Я прищурилась, но не высмотрела никого особо темнокожего. Земля у них не родит махарьятов, что ли?.. Может, Кессарин – какой-то уникум?
– Пранья!
Я подняла голову. Чалерм стоял на выступе скалы двумя витками дорожки выше меня.
– Да-да?
– Где вы там застряли? Мне казалось, вы хотели осмотреть резиденцию! Может, я вам для этого уже не нужен?
Я хотела ответить, что он мне и средь пустыни с кувшином воды не сдался, но он ведь мог и буквально понять.
– Праат Чалерм, я не буду за вами бегать. Это бы странно выглядело, не находите?
– Ну, прибавьте шагу хоть! – буркнул он.
– Я иду так быстро, как мне комфортно, – сказала я и остановилась. – И не понимаю, почему мне приходится выслушивать понукания.
Он закатил глаза, потёр лицо руками и отошёл от края. Когда я наконец добрела до выступа, оказалось, что он присел на камень под скалой и медитирует на сомкнутые кроны. Да-а, а медитировать тут не очень весело, наверное, с этой зелёной крышей. Ни тебе восходов, ни тебе закатов.
– Есть ли на горе места, где видно что-то кроме листьев? – спросила я, не дожидаясь, пока он снова начнёт возмущаться.
– Только на самом пике, – пробормотал он. – Но туда нельзя ходить.
Ясен перец, нельзя! На пике же живёт их амард!
Кстати, я даже не знала, амарданур у них или амардавика. Как-то никогда не интересовалась. Спросить бы, но Кессарин же наверняка с детства о нём слышала. Когда