– Как интересно. А чувства как же? – удивилась Сабира.
– Это сейчас вы, молодежь, все про любовь думаете, а тогда нам не до этого было, выжить бы, да детей поднять, – махнула рукой Таисья Кирилловна. – Хотя все вокруг считали, что это мне повезло. Вы же сами видите, что я с виду не красавица, обыкновенная. А вот Василий всю жизнь был красавцем, и до сих пор им остается, а бабы на него всегда и заглядывались. Да и сейчас иногда кругами вокруг него похаживают.
– Вы его ревновали, наверно? – не отступала Сабира.
Катерина при этом вопросе усмехнулась и сказала:
– Дедушка всю жизнь бабушке верен был, и они хорошая пара.
– Ревновала, конечно, – улыбнулась Таисья Кирилловна. – Сначала, а потом в ум вошла. Да, мы сошлись как родственники, с детьми на руках, но жили и живем хорошо. А в жизни и по-другому бывало, – задумчиво продолжала она. – Разные времена, девоньки были. Например, прабабка моя в ранней юности попала в число обменных девок, которых отправляли на старые заводы, дальние рудники и прииски для принятия закона с местными парнями.
– Как это «для закона»? Никогда о таком не слышала? – встрепенулась Сабира. – Я от своей бабушки такого не слышала.
– И я таких чудных слов от тебя, бабушка, никогда не слышала, – поддержала подругу Катя.
– Об этой истории своей жизни моя прабабка Авдотья не любила вспоминать, – не спеша начала Таисья Кирилловна. – Как-то раз попросила я ее погадать мне на «суженого-ряженого». Гадать тогда она наотрез отказалась, верующей очень была, но свою историю рассказала. На старых и дальних заводах и приисках с рудниками молодежи, особенно девок, было тогда сосем мало, поэтому нашенских деревенских девок туда и отправляли: сажали на телеги и везли, по несколько телег зараз собирали. Как только Успенье подойдет, так и бросают клич и объявляют девичий набор. Вы, поди, и не знаете, когда Успенье бывает? И у Кати нашей все это, конечно, мимо уха пролетает, хотя я ей и сказывала. – Тут она строго посмотрела на внучке. – Я ведь ее не принуждаю верить в Бога, а то дед против, сильно сердится на меня.
– Бабушка, ты, наверно, говорила, но я действительно забыла, – сказала внучка.
– А у нас свои праздники, татарские, – вставила свое слово Сабира.
– Это понятно, – согласилась бабушка Тася. – Так вот, с Успенья, 28 августа по новому стилю, Солнце «засыпает», ласточки отлетают, начинается молодое бабье лето, вот девок на телегах на чужбину и отправляют. Сирот, конечно, в первую голову хватали, да и отцовских доставалось, особенно тем, кто победнее. Стражников даже с возами посылали, чтобы не сбежали, не ровен час. Дорога вся из дома была облита девичьими слезами. А там уж кому какая судьба, кто кому достанется. Моей прабабке достался старик, на двадцать лет ее старше.
– И как она? – в голос спросили девчонки. – Бедняжка.
– Ничего, ладно прожили, как говорят у нас, по согласию. А у вас, у молодежи, сейчас чуть что – разлюбили друг друга,