А месяц тому назад Кобза получил очередное приглашение от бывшего директора Вёпсовского лесопункта Асауленко, который ныне руководил леспромхозом в Нижнезаводском районе. Тот звал знатного бригадира к себе. И терпение Григория лопнуло. Он в одночасье взял расчёт и уехал к Асауленко.
Сегодня Альфия и Ксюша получили от главы семейства письмо. Тот расхваливал новое место и твёрдо обещал: «А недельки через две заберу вас к себе хорошие мои». Сейчас мать и дочь сидели за кухонным столом и ужинали. Взбудораженные известием о предстоящем переезде, они никак не могли успокоиться. И всё строили планы на будущее. Альфия рассуждала о том, что в Нижнезаводске есть хорошая клиника, где Ксюше сделают косметическую операцию. А заодно обследуют у высокопрофессионального глазного врача: возможно, Бог даст, не всё так безнадёжно и со зрением.
– Ну что, ласточка моя, – ласково провела рукой воодушевлённая Альфия по роскошным косам Ксюши, – давай я тебе волосы расчешу, да станем ложиться спать. Да запереться надо, а то поздно уже.
– Мама, прочитай ещё раз папино письмо, – попросила её счастливая дочь.
– Ладно, – согласилась Альфия, снова извлекая исписанный тетрадный листок из конверта. – Слушай.
Восьмилетняя Ксюша внимала маме и грезила о том, как разительно изменится жизнь, когда её вылечат. Её детское сердечко не предчувствовало, что ей уготована совсем другая участь.
3
Осуждённые Вёпсовской колонии-поселения Жерздев, Сидорчук и Мелюзик закончили колоть дрова во дворе дома прапорщика Растащилова к вечеру. Жена «прапора» до отвала накормила их прямо в сарае-дровянике белым хлебом, жирным борщом и котлетами. «На посошок» Растащилов, которого от запаса дров растащило, сунул Сидорчуку и Мелюзику по пачке чая, а Жерздеву, как «бугру»9, – поллитровку самогонки.
– Хлопцы, – попросил их успевший «принять на грудь» Растащилов, – чур, уговор: пить станете в таком загашнике, чтоб ни одна тварь вас не прижучила. А так всё тип-топ – на КПП10 вас шмонать не станут, и с ДПНК11 я договорился.
– О`кей, командор, – успокоил его Жерздев, пряча бутылку за пазуху.
И осуждённые цепочкой двинулись через посёлок в направлении колонии. В первом же тёмном закоулке Жерздев не выдержал и тоном, не терпящим возражений, не столько предложил, сколько распорядился, извлекая поллитровку:
– Ну, чё, глотанём, братва?
– Засекут, – поопасился было Сидорчук, оглядываясь вокруг.
– Не засекут, – сказал Жерздев, заходя за какой-то сруб и делая знак остальным следовать за ним.
За срубом Жерздев взболтнул бутылку