Соня Мармеладова против оборотней. Анна Павловна Артюшкевич

случилась до переезда Лены и Виктора в их дом, и Даша не любила о ней говорить. Из соседских сплетен выходило, что «парень был, хоть куда», а «эта дура его прогнала». Экс-невеста же скупо объяснила подруге, что глобально ошиблась, и жених оказался ничтожеством и придурком.

      С тех пор она держалась от мужчин на расстоянии, отпугивая поклонников холодностью и сарказмом.

      – А тебе пора избавляться от викторианского воспитания! – огрызнулась Дарья.

      – Ты имела в виду – пуританского?

      – Нет, пуританское ограничивает женщин во всем, а это нереально при твоем образе жизни. Викторианское же подразумевает нравственные запреты и реально даже при королевских дворах.

      – Сама придумала?

      – Не помню, – уклончиво сказала Даша, – может, где-то встречала! Мне чужой славы не надо, но если есть викторианская эпоха и викторианская мораль, то почему бы не быть и всему остальному?

      Лена вздохнула: родительское воспитание было ее ахиллесовой пятой. Вряд ли кто-нибудь из знакомых мог представить, что эта благополучная, красивая женщина воспитана в суровых традициях и не решается не только оставить мужа, к которому остыла, но и завести на стороне невинный роман!

      – Впервые вижу зрелую тетку, застрявшую своим развитием в семилетнем возрасте доисторической эпохи, – рубанула правду-матку Даша, поближе сойдясь с соседкой, и разглядывая корешки содержимого ее книжных шкафов.

      Там, рядом с увесистыми томами по психологии и прочим серьезным наукам, стыдливо розовели обложками сочинения Вальтера Скотта, Жорж Санд и не знакомых ей авторов из той же породы.