Широкая, желтая от песка дорога вела в ближайший городок. Взглянув в последний раз на серые крыши Думны, Элейн пошла прочь, крепко зажмурившись на мгновение и сжав кулаки.
Открыв глаза, она увидела мужское лицо, на всю оставшуюся жизнь отпечатавшееся в памяти. Резким взмахом руки Элейн оставила на смуглой щеке три глубоких царапины. Большего вреда причинить не удалось, противник был готов к новой атаке. Он сжал ее руки, вглядываясь в округлившиеся от ужаса глаза.
– Тебе приснился плохой сон? – спросил он. – Ты плакала.
Элейн медленно выдохнула. Вспомнив, где была и с кем, она, почувствовав, что снова свободна, села поудобнее и утерла слезы.
– Мне часто снится, как я ухожу из Думны, – сухо ответила она, не считая нужным извиняться.
Потирая щеку, Оддин спросил:
– А как ты оказалась в Лимесе? И как так вышло, что дочь главы клана теперь… – Он обвел рукой ее явно небогатый наряд.
– Прачка, – подсказала Элейн, а затем, чуть помолчав, ответила: – У меня не осталось клана. Нас было немного. Считай, наша деревня, и все. И тех, кто знал меня, знал отца, тоже больше нет.
– Да, но, насколько мне известно, у кападонцев очень сильны межклановые связи. Узнав о том, что сделал карнаби, глава любого клана принял бы тебя в свою семью. Я думаю даже, любой с радостью сделал бы женой наследника. Ты могла бы жить совсем другой жизнью.
Элейн несколько мгновений смотрела на Оддина, вникая в смысл сказанного.
– Я никогда не думала об этом. После того, что случилось, я не могла ни есть, ни пить, не то что думать о браке. И мне было десять. Казалось, мир рухнул, и я осталась одна посреди руин. Ощущение полного, бесконечного одиночества и беззащитности. Мне было так плохо, что однажды, проходя мимо бурной реки, я всерьез подумала о том, чтобы прыгнуть в нее.
– Что тебя остановило?
Она ответила не сразу, а затем кивнула в сторону Оддина и пояснила:
– Твое лицо. Я снова мысленно увидела его перед собой и подумала, что не стану своими же руками доделывать то, что не удалось убийце. Много позже мне приснилось, что вся моя семья где-то далеко, на каком-то залитом светом лугу. И они все видят меня оттуда и улыбаются. Они рады, что я продолжаю жить. После сна я перестала думать о том, чтобы свести счеты с жизнью.
– Наверное, это был приятный сон, – тихо проговорил Оддин.
Элейн улыбнулась, но в глазах было мутно от слез.
– Послушай… – Он чуть сощурился и другим тоном спросил: – Может, теперь скажешь свое имя?
Смысла скрывать его больше не было, и она назвалась.
– Так что, Элейн из клана Мун, что ты собираешься делать дальше? – Вопрос Оддина застал ее врасплох.
Она боялась думать об этом, хотя где-то глубоко внутри ощущала необходимость принять решение.
– Мне