Работа над «Иосифом» заняла семь лет, а в промежутках были и другие, не такие объемные, но не менее трудные. Одна из них в судьбе А. стала счастливой, а в жизни отечественной культуры знаковой – переведя по заказу редакции «Иностранной литературы» рассказы «Превращение», «В исправительной колонии» и короткие новеллы Ф. Кафки (1964. № 1), именно А. открыл русскому читателю «некоронованного, – по словам Т. Манна, – короля немецкой прозы».
И этот журнальный номер, и прорвавшийся год спустя сквозь цензуру однотомник Ф. Кафки явились, что называется, событиями не только в литературной, но и в общественной жизни страны. Как и выход в 1968 году отдельным изданием книги «Иосиф и его братья»: «пятидесятитысячный тираж двухтомного романа, – вспоминает А., – в несколько дней был раскуплен», и, хотя официальная печать предпочла о нем промолчать, «вся образованная молодежь тогда его прочитала»[172].
Этого было достаточно, чтобы А. окончательно укрепился в мысли: для успеха перевода
прежде всего, нужно быть восхищенным этой книгой и этим автором. Если такого восхищения нет, то браться за работу, в общем, скучно. Во-вторых, должна быть еще чисто переводческая задача – игра мотивами, выбор лексики. Мне не хочется углубляться в эти технические подробности, но фактура письма должна быть каким-то вызовом для тебя, чтобы не было очевидно, как это передать по-русски[173].
Так он в дальнейшем и работал: из стародавней литературы выбрал для перевода «Крошку Цахеса» Гофмана и сказки Гауфа, но по преимуществу обращался к тому, «что пишут о нашем времени зарубежные писатели, и это было тем интереснее, чем закрытее была наша страна, и чем труднее был доступ к этим книгам, и чем меньше людей могли прочитать их в подлиннике» – или, в другой его формулировке, он хотел «познакомить читателя с другими способами писать, кроме заказного советского письма»[174].
«Игра в бисер» и «Степной волк» Г. Гессе, «Назову себя Гантенбайн» М. Фриша, «Человек без свойств» Р. Музиля, «Ослепление» Э. Канетти, новеллы Ф. Дюренматта – вот что в 1970–1980 годы стало, – по словам Г. Дашевского, – «главным чтением и для слушателей Аверинцева, и для слушателей „Аквариума“»[175]. Им же, молодым интеллектуалам, адресованы биография Т. Манна для серии «ЖЗЛ» (1972), сборник аналитических статей «Над страницами Томаса Манна» (1980), воспоминания об университетской кафедре классической филологии, В. Пановой и Б. Слуцком.
Того же, что называется общественной жизнью, А. принципиально сторонился. Никогда никуда не был избран, на трибуны не всходил, ничего не подписывал, и если его жена – прекрасный критик и литературовед Е. Старикова – поставила свою фамилию под обращением к IV съезду писателей с протестом против цензуры (1967), то А. и тут воздержался.