– Со мной… ничего, – сглотнул я, лихорадочно придумывая объяснение. – Но как… почему… Кто этот человек? Он что, отсюда? Но ведь отсюда туда еще никто…
– Вы задаете слишком много вопросов, – посуровел плотный громила. – На темы, которые вас не касаются. Не касаются! – повысив голос, повторил он. – Вы поняли?
Я кивнул. Но не удержался, чтобы не спросить:
– Зачем мне идти туда на ночь глядя, если все равно придется ждать до утра? Не проще ли…
– Не проще, – отрезал госбезовец. – При свете дня вы не сможете незаметно возникнуть ниоткуда.
«Почему ниоткуда? – хотел спросить я. – Из окна дома…» К счастью, вовремя спохватился. Вокар не мог знать, что с нашей стороны видно здание «Прорыва». На самом деле, никто из них не мог этого знать. Или все-таки знали? Ведь, получается, люди Беты все-таки проникали в наш мир. Во всяком случае, Менделев точно проник. Но как, почему? И зачем ему что-то передавать, если он сам может вернуться и взять, что ему нужно? Или он не может вернуться? Может, они ничего не знают о двойниках, и этот единственный переход произошел, когда двойник Менделева случайно проходил мимо дома из красного кирпича? Но тогда на фото вовсе не Рыбак, а его бета-двойник! Он прошел к нам, но, не зная о моей теории двойников, не может попасть домой. Отсюда и повышенная секретность – хотят скрыть информацию о неудаче, иначе никто не согласится уходить в иной мир без возврата. А этот кубик, наверное, какое-то устройство связи, позволяющее общаться между мирами. Что ж, тогда многое сходится. Пожалуй, даже все. Вот только странно, как мог бета-Менделев прятаться в нашем мире без документов и денег? Впрочем, он мог совершить переход и совсем недавно, на днях. Но как его появление из дома проморгали наши наблюдатели? К тому же, он наверняка не раз к нему возвращался, пытаясь вернуться на Бету… Да уж, сплошные загадки. Но ничего, подумал я, вернувшись к себе, я нигде прятаться не стану, а сразу помчусь к «нашему» Менделеву и все ему расскажу. Башковитый Рыбак обязательно во всем разберется.
Приняв решение и более-менее успокоившись, я спросил у своего визави:
– А если я все-таки вызову чье-нибудь любопытство, как мне себя вести? Убегать? Прикинуться дурачком?
– Убегать только в том случае, если угроза разоблачения окажется слишком большой. И лишь когда будете стопроцентно уверены, что убежите. В противном случае лучше и впрямь закосить под дурака. Вы в художественной самодеятельности когда-нибудь играли?
– Да, – почему-то ляпнул я.
– Тогда вам будет проще. Сыграйте роль пьяного, невменяемого, душевнобольного – что ближе по духу. Но все-таки лучше до этого не доводить.
– Хорошо, – сказал я, почувствовав вдруг эффект дежавю. Совсем недавно кто-то уже говорил мне нечто подобное… Совсем-совсем недавно. Может, сотрудница отдела культуры?
Казалось, еще немного – и я вспомню. Но мне помешали. Безопасник подошел к столу, достал из