В аэропорту Харькова, ставшего внезапно столичным городом, его встречала посланная Васьком команда, все как на подбор. Дима, довольно немногословный, был откуда-то из службы охраны, то есть нормальный российский гражданин. Санькой назвался парень из Донецка, он ко многому из происходящего вокруг относился скептически – оно и понятно, человек рос под грохот артобстрелов. Самым болтливым был шофер Виталик – потомственный харьковчанин, начхавший на светлые идеалы нэньки и подавшийся на службу к москалям.
– Георгий, он же Гога, он же Гоша, он же Жора, – отрекомендовался им Георгий.
Мужики оценили его чувство юмора. Виталик как дипломированный гид начал знакомить приезжего с местными достопримечательностями, что называется – не отходя от кассы:
– Вон там, на стене! Это след от РПГ. И вот еще, я это всем прилетающим показываю… Перегородка у стойки, видишь? А видишь там внизу?
Вся стойка представительства какой-то авиакомпании была прошита автоматной очередью. Но вообще харьковский аэропорт производил позитивное впечатление – небольшой, но относительно новый и чистый, на ад и даже на филиал ада на земле он явно не тянул, отчего следы от РПГ выглядели слегка диковато – ну не могло же, в самом деле…
– Н-да, – хмыкнул под нос Санька, – это вам не донецкий аэропорт.
Это должна была быть шутка, но тут не вышло даже и доли шутки, а, скорее, злая горечь. Санька как будто говорил – вам бы в донецкий аэропорт, я б там показал, как оно бывает по-настоящему, а тут… Так, детский сад, штаны на лямках, для красоты стены разукрасили.
В принципе, все трое Георгию понравились. Нормальные мужики, да еще и наверняка при оружии – с такими хоть куда можно, хоть в Киев, хоть в Жмеринку.
Людей в здании аэропорта было немного. Георгий где-то слышал, что международное авиасообщение с Харьковом и другими городами НФР приостановлено, сюда, почитай, что одни российские самолеты и летали. У местных денег-то особо на перелеты, наверное, и не водилось, а россиянам тут сейчас нечего было делать. Соответственно, и аэропорт стоял полупустой.
На пустынной парковке их ждал большой, темный, заляпанный грязью внедорожник. Бодро хлопнули двери, и они тронулись. Улица встретила Георгия слякотью и полумраком, хотя был еще день. Всё вокруг было каким-то серым и беспросветным. Это контрастировало с ясной, морозной Москвой. Здесь слякоть плескалась где-то по колено, а на обочинах красовался бруствер из грязного снега – никто его не чистил. И если в районе аэропорта еще был еще какой-то порядок, то в самом городе пейзаж за окном становился всё более унылым. Какие-то старые, ободранные дома и предприятия, где практически не горел свет. И какой-то триумф серого цвета: серые улицы, серые дома, кое-где мелькали серые силуэты редких прохожих, и повсюду – грязная серая жижа.
Дороги были абсолютно разбиты, но их машина как раз предназначалась для таких случаев. Так что доехали благополучно. Цой в наушниках адекватно описывал оперативную обстановку:
Белый