Демоны поднимали с земли камни, вырывали с корнем небольшие деревья и швыряли всё это в корабль аргонавтов.
«Гекатонхейрос!» – пронеслось над палубой корабля.
«Гекатохтейрос28…», – то ли спрашивая, то ли утверждая, пролепетал кто-то рядом с Микулой. Тот отвлёкся, прислушиваясь, но в следующий миг из тумана материализовался летящий кусок скалы. Микула мгновенно приник к самой палубе, но позади него кто-то страшно закричал. Микула обернулся и с ужасом увидел, что румпель судна безвольно болтается на волнах. Рулевого Тифия, по всей видимости, снесло ударом за борт. Корабль, оставшись неуправляемым, по воле ветра накренился и круто понёсся на грозно выступающие из воды горные кряжи. Ещё пара мгновений – и он неизбежно бы разбился, увлекая на дно всю команду.
Микула бросился к рулю. И в следующий миг тяжёлый удар отправил его в темноту.
Незнакомка
Он снова пытался прийти в себя. Дело то было уже привычным. Только темнота никак не хотела отступать. Лишь какие-то тусклые всполохи пробивались в его сознание сквозь прикрытые веки. И тихий, но отчётливый шум прибоя, нежно ласкающий берег совсем рядом с ним.
Наконец он понял, в чём дело – вокруг была ночь! Тёмная безлунная ночь накрывала своим пологом всё вокруг. Море шелестело рядом, пытаясь дотянуться до его ног своими текучими руками-протуберанцами. И горел, тихо потрескивая дровами, костёр.
Костёр! Микула резко поднялся, преодолевая головокружение и слабость. И не сразу заметил позади огня чей-то силуэт. И две яркие точки, что отражая огненный свет, с интересом наблюдали за ним.
– Кто здесь? – крикнул он в темноту, прикрывая глаза от пока ещё слишком яркого света
– Киммериец?! – то ли спрашивая, то ли утверждая, ответил ему мягкий текучий голос.
«Женщина?» – Микула был так удивлён, что даже не стал возражать. Он уже больше двух месяцев, с тех пор, как ушёл из дома, не видел вокруг себя ни одной женщины. Откуда она здесь?
Он попытался встать, но его повело, и он неуклюже шлёпнулся на «пятую точку». Однако любопытство брало верх над его слабостями, и он, преодолевая головокружение и боль, на четвереньках подполз поближе к огню, пытаясь рассмотреть незнакомку. Навстречу ему зазвенел задорный девичий смех, но в грудь, прямо сквозь пламя огня, упёрлось остриё копья.
– А ну ка ползи на место! – скомандовала его виз-а-ви.
Микула повиновался, но не из-за направленного на него оружия! В этом ещё юном нежном голосе звучала внутренняя сталь, не оставлявшая вариантов.
– Где я? – спросил он, усаживаясь рядом с костром.
– Посмотри вон туда! – конец копья вздрогнул и повернулся в сторону берега. – Ты знаешь, что это?
Зрение понемногу восстанавливалось, и Микула смог различить невдалеке длинный и тёмный рукав, заползающий в море.
– Река? – не очень уверенно ответил он.
– Это устье Фермодонта29!