Малышка что-то пробормотала, мама сделала испуганные глаза и шикнула:
– Ты что?! Нет, туда нельзя! И на домик на дереве нельзя. Стой тут, а то попить не дадут!
Историк сдержал слово. Вместе с Тараном они вынесли десять двухлитровых бутылок и поставили на землю.
– Можно не кипятить, у нас скважина глубокая. Сами всегда сырую пьём, – сказал Михаил Ильич, отшагнув на безопасное расстояние.
Мария сложила ладони в намасте и снова поклонилась:
– Спаси вас Бог! Сейчас так мало добрый людей. Я понимаю, что мы хуже прокаженных, но не преступники же. Ох, я совсем забыла, кстати о преступниках… вы уже слышали о потрошителях?
– Что-что? О ком вы говорите? – напрягся Михаил Ильич.
Мария облизнула пересохшие губы, терпеливо дожидаясь, когда дети и старики утолят жажду.
– Под Краснодаром случилось несколько очень странных убийств. Не типичных.
– Давайте к сути.
– Люди говорят о маньяках. Они подвешивают жертву, распарывают живот, а внутренности вырывают. Но самое необычное в том, что потом человека фаршируют землей, камнями, мхом, всем чем под руку попадётся. И зашивают живот. Представляете?
Михаил Ильич почесал бороду, по шее пробежало нервное покалывание:
– Я теперь всё что угодно могу представить.
– А кто вам это рассказал? – с недоверием спросил Швец.
– Собратья по несчастью. Мы позавчера узнали, – до Марии дошла очередь, она приняла бутылку, сделала глоток, подержала несколько секунд во рту и только затем проглотила, – я лично тела не видела, возможно, это чьи-то выдумки, ручаться не могу. Только хотела предупредить, берегите себя.
– Взаимно, – кивнул Историк, – удачи в дороге, сильно в глушь не забирайтесь, вдруг о вакцине объявят.
Грустная улыбка скользнула по губам девушки:
– Да уж… еще раз благодарю за воду…. и вообще, за человечность. Что будет, то будет. Прощайте.
Когда пятнистые, прихватив бутылки, скрылись за поворотом, Сашка подошел к Юльке и тихо спросил:
– Ну что, еще завидуешь их определенности?
– По крайней мере, у них есть цель. И они к ней идут.
– А наша цель – выжить! Любой ценой. И мы справимся. Слышишь, Куница? Выкинь эти мысли из головы! Выжить надо, выжить! А там всё наладится. И здороваться будем без перчаток, и обниматься, и собак с кошками опять заводить.
Юля промолчала. Она вспомнила свою любимую корги. Всегда веселая, смешная, неугомонная Смолли однажды тяжело заболела. Ветеринары оказались бессильны, пришлось усыпить. Никогда Юлька так горько не плакала.
Это произошло до пандемии Бурой чесотки. К счастью. Юля не представляла, что бы с ней случилось, если бы Смолли забрала санитарная бригада. Когда вышел указ об уничтожении домашних животных, пролилось столько слез, что хватило бы