После получения номера Мия часто подолгу не возвращалась домой с работы, катаясь на пневмопоездах разных направлений и жадно вбирая в себя картинки вечернего мегалополиса. Она хотела запомнить каждую деталь, какая только могла в ней поместиться, – так человек, переезжающий на другой континент, распихивает по чемоданам вещи, которые ему не пригодятся, просто потому, что их жалко оставлять.
Модные небоскребы сменились обшарпанными социальными высотками, несколько многоуровневых аэромобильных эстакад сплелись и расплелись за окном, – но сегодня у Мии не получалось сосредоточиться на знакомых картинках. Липкое ощущение незначительной, и в то же время непоправимой ошибки преследовало ее, как в колледже, когда, уже сдав все экзаменационные задачи, вдруг понимаешь, что правильный ответ к одной из них должен быть совершенно другим.
Мия любила свою работу, хотя давно бросила всякие попытки объяснить, чем именно она занимается в «Кэл-Корпе».
Победитель финала определялся зрительским голосованием в реальном времени: многомиллиардная аудитория Лотереи с помощью специальной электронной системы решала, кто из кандидатов достоин того, чтобы жить вечно. Эта аудитория делилась на бесконечное количество крупных и мелких сегментов по целому ряду признаков, от гендера и уровня доходов до семейного наследия, веса и количества родственников первого порядка на Гарториксе.
Каждый кандидат, которого обсчитывал отдел политкоррекции, представлял собой уникальный набор признаков, адресованных тому или иному сегменту аудитории.
Задача Мии была рассчитать формулы и подобрать пары кандидатов так, чтобы зрительские голоса до последнего распределялись поровну. Лучшие финалы были те, где всё решалось перевесом в пять-шесть тысяч голосов; за такие финалы сотрудники всех отделов получали бонусы, премии и билеты в VIP-ложу Селесты на всю семью. За такие финалы Айра угощал подчиненных первоклассным грэем, от которого прошлое растворялось, как сахар в кофе, делая настоящее уютным и призрачно сладким.
Это было искусство, а не бездушная вычислительная механика. Сегментов аудитории и признаков было так много, что работа политкорректоров превращалась в творчество, основанное на интуиции и озарениях. Внутри отдела на каждый финал устраивали тотализатор – и часто проигрывали даже те, кто подбирал и обсчитывал для него кандидатов. Но не Мия.
Почему-то она всегда знала, кто будет жить вечно, – заранее, еще на этапе просмотра голографических анкет. Иногда это знание пугало ее; оно было сродни божественному всеведению, словно Мия смотрела на этих людей откуда-то из посмертия.
Мия любила изучать анкеты. Ей нравилось разбираться в том, почему люди хотят уйти, сохранив себя – или то, что они упорно считали собой, хотя не могли даже толком сказать, что́ это было. Подбирая пары, она каждый раз делала свой собственный тайный выбор, и этот выбор раз за разом оказывался правильным, будто подтверждая ее собственный – тот, который