Рационализм и материализм засорили русскую военную мысль задолго еще до того, как были возведены в степень обязательного догмата большевиками. Духовность, а вслед за духовностью и дух представителей русской военной мысли – были угашены.
Столетие бессмертных побед и полтораста лет громкой славы сменились поражением в Восточную войну, трудной победой 1878 г., разгромом в Японскую, Великую (1-я Мировая война – Ред.), Гражданскую. Угашенный дух мстил за себя, мстил за Румянцева, мстил за Суворова…
Величественное здание русской национальной военной доктрины стоит с 1800 г. незаконченным. Туда нам давно надлежало бы перейти с тех чужих задворков, где мы ютимся уже в продолжение нескольких поколений. Суворов из своей могилы приказывает всем нам его закончить, приказывает вспомнить, что мы русские и что с нами Бог.
На достройку и отделку этого величественного здания и должны быть устремлены все наши дружные усилия. И – как памятник в Галлиполи— каждый должен принести на него свой камень.
Автор
Часть первая
О природе войны
Глава I
Война и христианская мораль
Шестая заповедь гласит: «Не убий». На этой заповеди и на превратном толковании Евангелия основывают свое учение «непротивления злу» толстовцы, пацифисты «во что бы то ни стало» и некоторые секты, например духоборы, меннониты, молокане. Последователи всех этих учений своей разлагающей пропагандой причиняют огромный вред государству, а своим отказом отбывать воинскую повинность создают большой соблазн.
Официальные представители нашей богословской науки сознали всю опасность подобного рода учений, частью являющихся софизмами, частью не заслуживающих даже названия софизмов, но, несмотря на свою духовную малоценность, сильнодействующих. В катехизисах, сокращенных и более пространных, – в частности, сокращенном «по митрополиту Филарету», на котором воспитывались целые поколения, – было поэтому сделано две оговорки при истолковании шестой заповеди, а именно – дозволяется казнить преступника и убивать неприятеля на войне.
Оговорки эти даются, однако, в виде аксиом – без доказательств из Священного Писания (в частности, в катехизисе «по Филарету», наиболее как раз распространенном). А это дает повод «непротивленцам» утверждать, что вставлены они лишь из угождения к «властям предержащим». Сказано – «не убий», значит, не убивай. Всякого рода «казенные» оговорки бессильны смягчить категоричность этого отрицания.
В подобной официальной трактовке, слишком руководящейся «мирскими» соображениями (безопасность общества, государственная необходимость и т. п.), и заключается «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю – не мир пришел Я принести, но меч…» (Мф. 10, 34). «Когда же услышите о войнах и смятениях – не ужасайтесь, ибо сему надлежит быть прежде» (Мф. 24, б; Мк. 13, 7; Лк. 21,9).
В Евангелии мы находим два примера, относящиеся к проблеме военной службы. Когда к Иоанну Крестителю пришли воины и спросили, что им надлежит делать, – он заповедал им «никого не обижать, не клеветать и довольствоваться своим жалованием» (Лк. 3, 14). Христос отнюдь не призывал воинов «перековать мечи в орала» и бросить военную службу как занятие, Богу не угодное. А на вопрос фарисеев, следует ли платить подати, – ответил: «Кесарево – кесарю» (Мф. 22, 21; Лк. 20, 25). И разве отбытие воинской повинности— самого тяжелого из всех налогов – не является воздаянием кесарева Кесарю – царского Царю?
Ошибка «непротивленцев злу» состоит в том, что личным поучениям Христа они стремятся придать характер общественный.
Христос учил: «Ударившему тебя по щеке подставь и другую, и отнимающему у тебя верхнюю одежду не препятствуй взять и рубашку» (Мф. 5, 39–40; Лк. 6, 29). Этим Он определил отношение человека к человеку. Сын Человеческий снес издевательства книжников и озверелой толпы. Ему стоило лишь захотеть, лишь подумать – огонь небесный испепелил бы и судий, и палачей. Он этого не сделал, явив миру неизреченный подвиг кротости и милосердия.
Но Христос снес багряницу и терновый венец – как относившийся к Нему лично. Мы же знаем, что, узрев торгашей, оскверняющих святыню – Дом Отца Его, Он свил бич из веревок – и выгнал их вон.
Изгнание торгующих из храма достаточно ясно указывает всю ересь ссылки «толстовцев» и иных на Христа, якобы проповедующего непротивление злу насилием. Мы не должны противиться злобствованиям ближнего, если эти злобствования относятся лично к нам. Но если этот ближний посягает на высшие ценности, – наш долг воспротивиться ему.
В