– Я уезжаю.
Джон зажег свет и спросил, куда она собралась в столь поздний час.
Тогда она заговорила о последних годах. В исповедальном порыве она чуть было не призналась и в неверности, но вовремя спохватилась. Незачем еще больше портить то, что уже закончилось. Она сказала про усталость, про уходящее время. Еще какие-то общие слова, значившие все и ничего. А потом перешла к профессиональным перспективам, которые перед ней открывались. Джон трижды выдохнул:
– Это невозможно, это невозможно, это невозможно. – И в конце концов произнес: – Ты можешь, конечно, ехать в Париж, раз для тебя это так важно. Я все возьму на себя. И будем встречаться каждые выходные…
– Мне нужно не это. Я хочу двигаться вперед.
– …
– Наши отношения исчерпали себя.
– …
– Мне так жаль.
– …
– Мартин останется с тобой. Я не хочу отрывать его от жизни здесь, от друзей. Он будет приезжать ко мне на выходные и на каникулы… Конечно, если ты не возражаешь…
Джон молчал. Это был не разговор, а приговор. Он уже представлял себе одиночество в этой квартире, а сына на другом берегу моря. Вскоре она потребует, чтобы ей передали опеку; он был в этом уверен; она старается для начала его умаслить, действуя шаг за шагом и продуманно оставляя его ни с чем. Что с ним будет? Как жить без нее? Его обуревали самые мрачные видения будущего.
Началась новая жизнь. Джон старался не показывать, что чувствует; в цирке расставания ему досталась роль клоуна. Вечером в пятницу, провожая Мартина на вокзал, он неизменно говорил с широкой улыбкой: «Поцелуй от меня Эйфелеву башню!» – и патетику этой печальной комедии мог почувствовать даже ребенок. Перед каждой поездкой Джон готовил сыну сэндвич с тунцом и майонезом, который аккуратно заворачивал в фольгу. Это ритуальное действо было незамутненным проявлением любви. Потом Джон возвращался домой, где одиночество било во все барабаны. На выходных он то и дело проигрывал в воображении прогулки сына и Жанны: куда они пошли, что делают? Однако, вечером в воскресенье получая Мартина обратно, он не задавал практически никаких вопросов. Джону не хватало мужества выслушивать рассказы о жизни без него. Он разве что спрашивал: «Ну как сэндвич, вкусный?»
1999 год. Мартин стал маленьким англичанином, как многие прочие. Страстный любитель футбола, болельщик клуба «Арсенал», он прыгал от радости, когда к его