Поколебавшись несколько секунд, я-таки решил предпринять кое-какие меры безопасности уже сейчас. Не пригодятся, ну и бог с ними, деньги – пыль. Гораздо хуже будет, если они внезапно потребуется, а я буду к такому повороту не готов.
Не убирая далеко телефон, я набрал еще один номер и стал ждать гудков.
– Лунин у аппарата, – раздался в трубке низкий грубый голос.
– Здравствуй, Илья, Секирин беспокоит. Не отвлекаю?
– Сергей? По какому вопросу звонишь?
Вот так, ни «здравствуй», ни «как дела?» Все строго по делу.
– Помощь твоя будет нужна, по профилю. Нетелефонный разговор, подъезжай в «Надежду» как сможешь.
– Через полчаса буду.
И отключился. Нет, что ни говори, а Лунин дело свое знает. Ни одного лишнего вопроса, сказано, что разговор нетелефонный, значит, так оно и есть. Прям человек дела. Другого я от бывшего краповика и не ожидал, он свой необычный бизнес построил, в том числе, и на таком вот строгом подходе. Конечно, где-то в глубине души у меня тлела робкая надежда, что в жизни моей не настанет больше такого периода, когда я обращусь за его услугами, но, как говориться, лучше перебдеть, чем бднуть и обделаться. Тьфу ты, что за ерунда в голову лезет.
***
По пути в хоспис заехал в салон сотовой связи. После звонка ФСБ моя интуиция так настойчиво нашептывала о возможных неприятностях, что я не смог долго игнорировать ее нудёж. Поэтому я купил себе сразу несколько дешевых телефонов, на случай если придется их менять, а у лоточника через улицу взял целую пачку «левых» неактивированных сим-карт. Запас карман тянуть не будет в любом случае. Мало ли, вдруг я уже на крючке у Федеральной службы безопасности и все мои разговоры прослушиваются?
На подъездах к хоспису все-таки попал в пробку, так что к моменту моего прибытия Лунин уже ждал меня на первом этаже. Коротко поздоровавшись, я повел его в свою каморку, которую мне выделил здешний главврач. Помещение было совсем небольшое, метров десять квадратных, но располагалась аккурат под реабилитационными палатами, где восстанавливались больные после химиотерапии.
Хоспис вообще являлся прекрасным местом для человека с даром, вроде моего. Пропитанные смертью, болью и отчаянием стены для меня были лучше любой крепости. Здесь я был если не всесилен, то близко к этому. И здесь же я частенько проводил так называемую «подзарядку».
Не знаю, по какой причине, но та Сила, которая позволяет мне поднимать мертвых, со временем таяла, даже если я ее не использовал. Как бы я не старался, какие бы эксперименты не проводил, но остановить этот отток у меня не получалось. Поэтому каждый месяц, а когда активно пользовался даром, то и того чаще, я приезжал в один из четырех московских хосписов, с главными врачами которых у меня была договоренность. Туда, где каждодневно кто-то умирал, страдал от боли или рыдал в отчаянии. Здесь я ходил по этажам и впитывал темный туман, невидимый никому, кроме меня, который и являлся тем, что я называю на