Враг прополз мимо, на расстоянии вытянутой руки, и я в деталях рассмотрел его поношенный вельветовый пиджак, штаны в полосочку, стоптанные подошвы сапог. В руках он держал карабин той же модели, что использовали и мы.
Револьвер два раза дернулся в руке, и под врагом расплылась лужа крови. Он умер, не издав ни звука.
Парень с револьвером за ящиками понял, что остался один, матюгнулся и попытался отступить к приоткрытым воротам. Ему это удалось, но корнет успел метким выстрелом продырявить ему ногу, так что последние шаги он преодолел с дикими воплями. Оказывается, в кавалерии еще и стрелять учат!
– Поручик! Что дальше?
– Собрать оружие и боеприпасы.
Корнет бросился к подстреленному им крепышу и принялся шарить у него по карманам. Вынув откуда-то заляпанную кровью горсть патронов, он переменился в лице и его вырвало.
Когда спазмы прекратились, корнет проговорил:
– Я до этого никогда… В людей…
– М-да… Давно в действующей армии?
– Неделю…
– Молодцом держишься. Протри патроны, если не хочешь, чтобы ствол оружия разорвало.
Корнет кивнул и какой-то тряпкой стал вытирать патроны от крови.
Я подобрал карабин, вытянул из карманов пиджака убитого две запасные обоймы. Во внутреннем кармане лежала фотокарточка: убитый мной парень, какая-то женщина в платье с передником и мальчишка, белобрысый, стриженный под бобрик и лопоухий. Семейный был, черт побери! В этот момент приоткрылась дверь, ведущая из цеха в главное здание завода.
– Ваше благородие, вы живы?
– Живы, ефрейтор. Что там у тебя?
Сапер, переступая через нагромождения металлического хлама и хрупая сапогами по строительному мусору, подошел поближе, и я протянул ему карабин:
– Справишься?
– Разберемся, – сказал он и щелкнул затвором. – Там можно пройти, но вонь такая, что блевать тянет.
– Жить захочется – потерпим. Корнет!
Кавалерист, все еще с бледным лицом, подбежал к нам. За окном раздались крики:
– Смерть имперским оккупантам! Мы вас за ноги подвесим! – Акцент был жуткий, надо сказать.
– Н-надо поскорее отсюда выбираться, – проговорил корнет и щелкнул барабаном револьвера.
Сапер отворил деревянную дверь с облупившейся краской и нырнул в темноту. Мы последовали за ним.
– Здесь черт ногу сломит, так что поаккуратнее, поаккуратнее, – бормотал ефрейтор.
Воняло жутко. Пробирались почти вслепую, ориентируясь на тусклый свет небольших грязных окошек, находившихся под самой крышей. Корнет щелкнул зажигалкой и тут же закрыл рот ладонью. Я тихо выматерился: вокруг нас лежали трупы. Видимо, здесь с месяц назад столкнулись какие-то две местные группировки: военной формы видно не было, а вот холодное оружие валялось в изобилии.
Скрипнули ржавые петли ворот, и мы оказались на улице. Серое небо дохнуло в лицо сыростью и гарью фабричных труб.
– А теперь ходу,