И меня зовет Патимат в процедурную.
Там все идет не по плану. Вчера мне говорили, что с отеками будет полегче. Но это не так, отеки никуда не делись, наоборот, нарастают. Со вчерашнего дня я знаю, что вена правой руки у меня получше. Поэтому я протягиваю правую руку медсестре Патимат и жду. Патимат прокалывает кожу, но вена не найдена. Она делает едва заметные движения иглой под кожей. Мне не больно и не страшно. Но почему-то начинает противно звенеть в ушах и светлеть в глазах.
Если у меня чуть-чуть травмируются мелкие сосуды, я начинаю хотеть в обморок. Зная за собой такую особенность, предупреждаю Патимат.
У меня сильно кружится голова, светлеет в глазах.
Медсестра предлагает мне прилечь на кушетку и зовет коллег на помощь.
Антонина Петровна и Нина вдвоем колдуют надо мной, превращая руки в решето. Надо набрать 9 пробирок, одну из который я должна передать мужу. А он отвезти в лабораторию.
Я терплю. Но сочувствую всем этим милым женщинам, которым приходится искать мои вены. Я вижу, что у них и без меня очень много работы, много больных, койки даже в коридоре. А тут мои плохие вены.
И себе я тоже сочувствую, я с тоской думаю о капельнице, которую мне еще предстоит сегодня пережить.
Но мне везет: Антонина Петровна опытная медсестра, наши совместные усилия увенчались успехом: пробирки, наконец, набраны. И та, которую надо передать мужу-тоже.
Он, кстати, уже ожидает внизу. Я ищу Веру Григорьевну, беру у нее направления и чуть-чуть жалуюсь, демонстрируя все свои пластыри на обеих руках: тяжело очень. Но она только пожимает плечами. А что делать, что ты хотела? Так надо.
Муж встречает меня внизу в фойе, и я торжественно передаю ему пробирку с плазмой. Он не менее торжественно прячет ее в нагрудный карман, приговаривая:
Кровь любимой женщины к сердцу.
Потом мы вместе изучаем выданные Верой Григорьевной бумаги. Среди множества непонятных слов находим “обследование при системной красной волчанке” и, конечно, вспоминаем все интернет-мемы, посвященные ей. Как доктор Хаус в сериале у всех подряд находил или подозревал эту волчанку. Нам весело. Хотя поводов для веселья у меня мало: я в больнице и меня обследуют на очень серьезные заболевания. Но я уверена, что никаких волчанок у меня нет и быть не может. Просто перестраховка.
Муж уезжает, а я возвращаюсь в палату, где снова ничего интересного не происходит. Да ладно бы интересного, там вообще ничего не происходит.
Ну, разве что практикант навещает. Он считает мой случай интересным. Ну что ж, парень, здорово! Очень хорошо, что ты считаешь болезни интересными. Значит, ты на своем месте. Я демонстрирую ему, что мои отеки перешли и на руки тоже. Он удивлен, что одна капельница мне не помогла.
–Почему Вам не стало легче? – спрашивает он у меня.
ЭЭЭЭ, малец, ты тут врач, ты мне объясни. Я, конечно, преподаватель, но совсем в другой области. Однако, поправив свои очки, я философским тоном изрекаю:
–Я считаю, нужно время.
Я не досаждаю никому особо вопросами. Что со мной?