Собрание сочинений. Том 2. Николай Каптерев

как это было желательно для московского правительства и как действовали в Москве патриархи Паисий и Макарий, – тогда исключительно богатая милостыня от московского правительства ему была бы обеспечена. Но патриарх Нектарий предпочел не ехать в Москву и выступить защитником Никона, смелым ходатаем перед царем за возвращение Никона на патриаршую кафедру, решительным и беспощадным изобличителем Паисия Лигарида, которым так сильно дорожило московское [С. 220] правительство. При таких отношениях Нектария к делу Никона ему, конечно, уже неудобно было обращаться к московскому правительству со специальными просьбами о помощи и милостыне. Только раз, и то очень осторожно, Нектарий дозволил себе в одной из своих грамот царю, написанной по особому делу, сделать в конце такую приписку: «А буде изволите, великий государь, о нас ведать, и мы от великих долгов бываем в великой печали. Я застал на святейшем престоле 14 000 ефимков долгу, а от великих смут армянских послать к твоему светлому лицу и приехать сам не смел. Воспомяни, как тебе Бог известит», и только.

      И в другом отношении Нектарий в своих сношениях с русским правительством тоже занимает особое положение сравнительно со своими предшественниками. Патриарх Феофан ради приобретения расположения и милостыни от московского правительства сделался тайным русским политическим агентом в Турции и посылал в Москву или отписки с политическими вестями или наказывал передавать их устно в Москве своим доверенным посыльным людям. Что же касается патриарха Паисия, то он был самым завзятым добровольцем-политика-ном, сносившимся и с Москвой, и с Хмельницким, и с Молдо-Влахийски-ми воеводами, причем Москва, по его представлению, должна была сделаться главою и руководительницею движения всех православных народностей с целью ниспровержения турецкого господства. И патриарха Нектария московское правительство приглашало служить ему «в государевых делех». Так, в 1667 году с послом в Турции Афанасием Нестеровым государь писал Нектарию: «Да мы же, великий [С. 221] государь, наше царское величество, приказали послом нашим, будучи в Царегороде, приходить к вашему святительству к благословению, и о наших государевых делех, о чем доведетца, вам докладывати; и вашему б святительству о тех наших царскаго величества делех порадети и мысль своя послом нашим подавати, а мы, великий государь, наше царское величество, и впредь ваше святительство в забвенье полагати не будем»[104]. Но ниоткуда не видно, однако, чтобы патриарх Нектарий когда-либо сообщал московскому правительству вести «о турецких поведениях» в отписках ли или в устных наказах со своими посыльными; не видать и того, чтобы он радел о государевых делах перед нашими послами в Турции и по какому-либо случаю подавал им свою мысль, как того желал государь. Очевидно, занятие политикой патриарх Нектарий не считал своим делом и потому решительно устранился от всякого участия в так называемых «государевых делех», поскольку они не соприкасались прямо с делами церковными.

      Глава