Фирс Фортинбрас. Сергей Носов

бабай, умереть не встать, и что это было? Не ударило ли его по тыкве доской разделочной? Не укусил ли его бешеный боксёр – в смысле собака; да хотя бы и человек?.. А точно ли это он? Ведь не представился. И мне ли звонил? Мог ли Кирилл промахнуться номером телефона?

      Больше всего меня поразило, что я кукушонок. Оскорбление «кукушонок» из Кирюшиных уст посильнее звучало, чем «клещ».

      А впрочем, в одну цену.

      Убедительнее было бы, если бы что-нибудь одно выбрал.

      Но всё равно, получалось, с какого ни подойди края, – на меня будто вылили ковш дерьма. Но за что? За какие заслуги?

      Воздадим и мне по достоинству: вовремя подставил зонтик.

      Лучше так: просто отступил в сторону.

      Иными словами – не подчинил рассудок афронту.

      А какие могут быть обиды, когда у человека крышу снесло? Кирилл Петрович, ты здоров?

      Набрал его номер – он не взял трубку.

      Придурок. Надеюсь, не выпрыгнул из окна.

      Ну и что это было? Что за спектакль?

      Снова лёг на диван (sic! – всё-таки спал, но если так, то в одежде), стал газету читать (тогда читали газеты); читаю и не понимаю читаемого – представляю, как мог бы ответить ему, но без аргументов и слов, а только удивлённым мычанием. Когда выбивают из седла, самое то – помычать. Хорошо, ничем не занимался дельным, а то бы пропал весь труд. Некоторые про меня говорят, что у меня скверный характер, а где же скверный, когда я не отвечаю злобой на злобу? Только отвечаю желанием человека понять.

      Кстати, где Рина была?

      Вспоминаю. Не вспомнить.

      Зазвонило. В смысле: звонок.

      В дверь.

      Пошёл открывать. Мне роль принесли. Прямо так физически – чтобы вручить в руки. Всё по-взрослому. Таков порядок: за день до съёмок разносят актёрам распечатки их эпизодов – прямо по домам, если можно такое представить. Вот и я удостоился высокой чести. Мерси.