– Несчастные грешники, да как вы смеете вторгаться в дом божий и устраивать такие бесчинства! – возмущенно прокричал священник.
– А вы, простите, кто? – невозмутимо поинтересовался я.
– Я, игумен Василий, настоятель этого монастыря, а вот вы кто такой?! – раздраженно спросил он.
– Зовите меня Исход – также невозмутимо говорил я.
– Да вы еще смеете глумиться, над священным писанием, беря себе такие имена! Воистину вы богохульники, каких только поискать! – разгневанно прорычал игумен – Так вот, слушайте меня Исход, или как вы там себя называете. Я требую чтобы вы, вместе со всей своей шпаной, немедленно освободили моих людей и покинули это место, пока я не вызвал полицию!
– Не нужно вызывать полицию, они и так скоро будет здесь – спокойно сообщил я, пройдя мимо него – И боюсь, что в ближайшее время, мы отсюда никуда не уйдем.
Мой невозмутимый тон, с которым я с ним общался, начинал злить его еще больше, он буквально покраснел от злости. А Анита в этот момент, стояла неподалеку и с интересом наблюдала за нашим диалогом.
– Да будьте вы прокляты дети сатаны! Вы вторглись с оружием в святое место, угрожайте слугам господа и невинным горожанам, и еще распоряжаетесь тут как у себя дома! За это вы будете вечно гореть в аду! – проревел он.
– А мы разве уже не там? – с прежней невозмутимостью отмахнулся я, разглядывая икону, стоящую на постаменте.
– Красивая – сказал я ему, и специально, чтобы позлить его, добавил – Весьма ценная вещь, думаю, многие богатые коллекционеры отдали бы за нее целое состояние
На самом деле мне было абсолютно плевать на эту икону и уж тем более на деньги богатых коллекционеров. Но меня по какой-то непонятной причине, неимоверно развлекала реакция игумена.
– Только попробуй тронуть ее, ирод несчастный, и обещаю тебе, что господь проклянет тебя, и ты познаешь все кары господни! – продолжал игумен, свою пламенную речь. Пока я в какой-то момент резко не схватил икону и не вырвал ее с постамента. После чего с силой запустил ее в игумена, да с такой силой что тот, ошалев от моего поступка, раздвинул руки, в попытке поймать икону, что летела прямо в него, по итогу ему это даже удалось. Но из-за той силы, с которой я швырнул в него эту картину, он сразу потерял равновесие и повалился на пол.
Затем я также медленно и невозмутимо подошел к лежащему игумену, чьи проклятия в один миг сменились жалостливыми стонами и оханьями. Присел над ним, положив колено ему на грудь, и тем самым затруднив его дыхание, и произнес суровым тоном:
– Василий, может ты еще не понял, но больше ты тут не главный. Единственное причина, по которой ты все еще жив это то, что твоя храбрость меня позабавила, только вот храбрость эта, уже граничит с глупостью. И если ты сейчас не заткнешь свою варежку, то я тебе устрою такие кары, которые твой господь даже представить не в состоянии, надеюсь, я доходчиво объясняю?
Задыхаясь, игумен смог лишь дёргано покачать головой. Но в его трусливом