– Ты совсем, что ли? – вскрикнула девушка, пытаясь выдернуть полыхнувшую острой болью руку и сжимая кулак. Горячая струйка алой крови, смешиваясь с потоками дождя, побежала на землю тяжёлыми каплями.
– Повторяй за мной! – рявкнула на неё Василиса неожиданно зычным голосом, – Пути закрываю, дороги стираю, тропинки разворачиваю! Повторяй!
– П.. путь…и з…закрыв…ваю… – ей стало жарко, как будто вся кровь в её венах разом вскипела и бросилась в голову, сердце громко стучало в ушах, почти заглушая ударами голос чародейки, которая, крепко держа её за руку, тащила за собой вдоль забора. Внезапно она различила сквозь потоки дождя, что оставшиеся от старого забора каменные столбы светятся тусклым голубым цветом. А тот столб, мимо которого они только что прошли, вспыхнул ярко-красным, протягивая к соседним тонкие нити красной паутины. Таня с удивлением проводила взглядом очередную упавшую на землю красную каплю крови, которая молнией метнулась к паутине, усилив её свечение. Ей стало интересно.
– …дороги стираю, тропинки разворачиваю… Осень и весну местами меняю, зиму с летом переворачиваю… – повторяла она, следуя за Василисой и наблюдая, как весь периметр забора начинает светиться тонкими красными нитями. Они на мгновение остановились там, где заканчивался забор Танькиной дачи и начинался соседский: высокий и глухой, сложенный из светлых пеноблоков. То, что произошло дальше, уже почти не удивило её. Заборы раздвинулись, образуя проход почти метровой ширины, и Василиса, как ни в чём не бывало, продолжила свой путь.
Ладонь зверски болела, но девушка помнила, что надо делать. Это занятие настолько увлекло её, что она почти позабыла о полной абсурдности происходящего. Они вернулись к калитке, замкнув светящийся красный поток.
– Вроде получилось. – удовлетворённо пробурчала чародейка, оглядывая забор, и перевела взгляд на Таньку. – Ууу… чёт ты сбледнула с лица… Видать, сильно много крови слила. Иди, отдохни.
Василиса отпустила руку и подтолкнула девушку к калитке, но та, распахнув дверь, сделала приглашающий жест:
– Я приглашаю тебя в мой дом. Я хочу знать. – проговорила она побелевшими губами.
– И Василия пустишь моего? – бабка замялась в дверях.
– Я… вообще кошек люблю… А таких наглых и говорящих, особенно… – Таня из последних сил попыталась улыбнуться, чтобы не отъехать.
– Ох… – всплеснула руками Василиса, подхватывая теряющую сознание девушку, – Тебя срочно в кровать уложить надо. Поспишь, а я пока Марусю кликну, она отварчик целебный сварганит.
Глава 7. Не только личное
Девушка проснулась, но продолжала лежать с закрытыми глазами. Она уже давно слушала приглушённые звуки шуруповёртов и ругань стариков сдавленным шёпотом. Где-то совсем рядом, стараясь говорить как можно тише, бубнили Василиса с Марусей. Танька плохо помнила своих бабушек, они умерли, когда она была маленькой, а дедушек и вовсе не застала в живых. Поэтому она не очень любила общество