Да, еще о той презентации театра. Громов появился к финалу, когда гости уже изрядно накачались шампанским. Прибыл прямиком с Корсики. Ажиотажа он не вызвал: все привыкли к его внезапным перемещениям. Кто-то пошутил о Фигаро, и Леонид первым поддержал шутку.
Когда Громов вошел, я заметила на лице Валентина досаду. Он в эту минуту живо обрисовывал жене Леонида сюжет будущей повести. Такая женщина, как Инга, могла запросто заниматься шпионажем: была способна вызвать на откровение даже монаха.
Леонид протянул руку и пошутил:
– Будьте осторожны, Валентин! Вы не знаете, но мы с Ингой обладаем телепатической способностью. Я могу прочитать ее мысли, а она – ваши.
Шутка оказалась катастрофической, но это выяснилось только впоследствии. А тогда… в общем, через несколько месяцев после той презентации Инга ушла к Валентину.
Несмотря на обстоятельства знакомства, с Валентином мы не стали друзьями. При встречах говорили только о работе. Я заметила в нем одну странность.
Валентин очень боялся потерять талант. Он расспрашивал меня о случаях, когда писатель перестает владеть словом. Я честно призналась: о таком не слышала! И все же Валентина продолжало угнетать какое-то предчувствие.
Однажды он позвонил мне среди ночи. Сказал, что Инга передала Леониду сюжет его новой книги. Грозился обвинить того в плагиате. В доказательство приводил только что выпущенный роман Леонида. Я уговаривала Валентина не делать этого. Он сильно навредил бы себе, ляпнув такую чушь публично.
Но, как ни парадоксально, Валентин смог перенести крах своей карьеры, а также смерть Инги. Что с ним сейчас – не знаю. Лишь для Леонида жизнь без любимой женщины стала ненужной. Он полетел в швейцарские Альпы, в гостиницу, где останавливалась Инга, снял тот же номер и ночью застрелился.
Ирина
Инга никогда не была легкомысленной. Да, шумные сборища. Да, куча знакомых. Ее постоянно кто-то явно или тайно добивался. Эти перелеты с места на место… В общем, настоящий Голливуд. Но у них с Леней не это было главным. За мишурой и суетой скрывалась подлинная любовь, они ее не афишировали.
Когда нам исполнилось тринадцать, я поклялась заботиться о сестре всю жизнь.
Случилось эта история сразу после нашего дня рождения.
Примерно в квартале от дома протекала большая речка. Она делила город на две части. Там иногда тонули, и чаще всего – дети. Нам категорически запрещалось купаться без взрослых. Наше воспитание проходило в строгости, и мы опасались доводить какие-либо сомнительные делишки до наказания. Не всегда получалось, конечно. Родители