Мир в целом, как и каждый индивидуум (обитатель) в отдельности, явно движется к общему пределу (знаменателю).
Несмотря на то, что мы являемся свидетелями вдохновляющих текстов общемирового уровня, толкующих устройство мира, управляемого любящим и сострадающим Всевышним – вселяющих надежду и веру в ищущего истину в земном мире, в собственное предназначение (призвание), в частности, – собственно мир (как таковой) так и никто и не преобразовал (в целом).
Вознесение Иисуса – выдающийся миф о том, кто не может не быть, то есть, кто не может существовать (в “физической” плоти). И воскресение его, мифическое, соответственно, не преобразовало мир как таковой. Не говоря уже о великих просветленных (из
мудрецов-”практиков”). Всякий другой, как и мир в целом, существует (“умирает”) к концу, к околеванию и концу света, соответственно.
Даже если носитель “сознания” в ходе эволюции природного мира целиком сменит плоть на “синтетику”, смерть по типу феноптоза будет исходить не видимо от тела (плоти), а в силу внутреннего закона смерти. Другие, имея подручную возможность практического смыкания мозга, примутся массово покидать земной мир заблаговременно до апокалипсиса, теряясь (“засыпая”) в мирах личного мытарства, тем самым ускоряя его (“конца времен”) приход.
Лучший из исходов для такого “солипсиста” – бесконечное существование в одном из брейнстормов, который, в конце концов, через определенный эон времени сводится к истинному (единому) “состоянию” ада, от невыносимости отсутствия в котором бывший (“покойник”) ищет способ забыться, “заснуть” (желательно без сновидений) – но желанного сна как такового всё так и нет, а презренная явь как таковая все еще есть (присутствует), явь – подобная сновидению, от которого бывший не может избавиться, чтобы, в свою очередь, забыться (”заснуть”) вне наглядной яви. Бывший так и не прекращает оставаться соучастником нескончаемого сонма давно просроченных (полностью выцветших) и тем не менее устрашающе бессмысленных сновидений, наплывающих изнутри состояния очередного “мира”.
Ад – таково “состояние” бывшего, принявшего бесконечное существование за вечную жизнь (пребывание).
Выразить его можно как запредельную ментальную боль, не сравнимую ни с каким физическим страданием, – как неизменное умопомрачительное отчаяние, без надежды и значительных ремиссий; как подвешенность или ментальное оцепенение, оформленное в единственно оставленное неутолимое и тщетное желание забыться, то есть “заснуть” (отдохнуть вне наплыва кошмаров).
Но удовлетворить такое желание – забыться, заснуть, отдохнуть, в конечном счете, выходит, и бывший (“покойник”) прерывает свой личный ад: показавшиеся раем видения “бесконечного мира” оказываются ловушкой (капканом) и сравнимыми лишь с ночными кошмарами земного другого (например,