Узнав о взрыве, в котором погиб Андрей Рудейко, Артем Зарудный поручил своему помощнику по безопасности Гоги Жордания выяснить, кто мог убрать его конкурента и по какой причине.
"Если задаться вопросом – кому выгодно, – сказал при этом Зарудный, – то убить его должен был я. И именно на меня сейчас все начнут указывать пальцами. Но я-то этого не делал, мы с тобой лучше всех это знаем. Поэтому хотя я и не оплакивал толстого Андрюшу, но должен хотя бы узнать, что за всем этим стоит".
Жордания довольно быстро выяснил, что покойный Рудейко хотел прибрать к рукам перспективное пятно застройки на Васильевском острове и связался для этого с Шумеловым, высокопоставленным чиновником из Смольного; также он выяснил, что немного раньше Шумелов вел переговоры с группой не очень крупных бизнесменов, претендовавших на тот же самый участок.
Проанализировав всю полученную информацию и сопоставив ее с тем, что рассказывал ему телохранитель Андрея Рудейко незадолго до своей гибели вместе с боссом во взорванной машине, Зарудный сделал для себя однозначные выводы и потребовал список людей, которые прежде Рудейко договаривались с Шумеловым о приобретении участка на Васильевском. Просмотрев этот список, Зарудный криво усмехнулся и приказал Жордании привезти к себе в загородный дом одного старого знакомого.
Аскольд убрал свою любимый кий красного дерева в чехол и, чуть прихрамывая, вышел на улицу. Погода стояла хорошая, и он решил немного пройтись.
Он любил Петроградскую сторону, ему казалось, что ее воздух бодрит и молодит его.
Аскольд неторопливо шел по Пушкарской улице, как вдруг рядом с ним затормозил джип «гранд чероки» с затемненными стеклами. Дверцы джипа распахнулись, и двое выскочивших из него бритоголовых молодчиков схватили старика с двух сторон за локти.
– Кий не сломайте, макаки! – довольно спокойно проговорил Аскольд, всякого повидавший на своем веку и не боявшийся уже почти ничего.
Ответом ему был сильный удар по почкам. Старик сжал зубы от боли, но не издал ни звука, чтобы не унижаться перед этой мелюзгой, как он мысленно назвал бритоголовых.
Его втолкнули в черный джип, бросили на заднее сиденье, и примерно через полчаса он уже предстал перед светлыми очами Артема Николаевича Зарудного.
– Жив, жив, курилка! – криво оскалившись острыми длинными зубами наподобие голодной акулы, усмехнулся Зарудный. – А я-то грешным делом думал, что ты уж совсем отошел от дел, отдыхаешь… на Богословском кладбище или на Серафимовском! – Зарудный засмеялся собственной шутке, которая показалась ему удачной.
– Да нет, Артюша, – невозмутимо ответил старик, – пока еще живу… глядишь, и тебя переживу… в бильярд вот поигрываю… не хочешь партию? Боюсь, правда, твои макаки кий мой поломали.
– Они тебе сейчас не только кий поломают! – рявкнул Зарудный, склонившись над стариком и сверля его холодным взглядом. – В бильярд он играет!