Елизавета. Дай ему договорить!
Андрей. Да погодь секунду, всех перебиваешь постоянно. Невозможно.
Владимир. Ох, ну говорите. Че там дальше? Вода мокрая?
Борис. Нет. Вообще иронично, что монолог о том, что никто никого не слушает, ты не дослушал и перебил меня.
Владимир. Ну всё-всё. Глаголь, пророк.
Дарья. «Восстань…»
Владимир (настраивая колонку). Чего?
Дарья. Ничего. Борь, продолжай.
Елизавета (смотря на Бориса с благоговением). Да, продолжи, пожалуйста!
Борис. Так… «Человек может очень долго слушать и поддерживать твою линию разговора, но по-настоящему ему станет хорошо от общения, когда ты раскрутишь его на своего рода монолог. Чтобы он говорил откровенно о том, что думает. Не о том, что он, как считает, будет интересно тебе, а то, что волнует его. Именно волнующие мысли, не набор фактов или информации о своей или чьей-то еще жизни. И такое идеальное общение можно выстроить максимум вдвоем…»
Елизавета очень внимательно слушает, иногда слегка машинально кивает.
«…Потому что собеседник неминуемо должен ждать, чтобы поделиться теми мыслями, что рождаются, пока ты говоришь. И чем больше людей, тем это сложнее. Перебивание, потеря мыслей – всё это портит эту непередаваемую атмосферу, когда ты раскрываешь без всяких фильтров или переходников напрямую свою душу. В коллективе в лучшем случае определится человек, который рассказывает свои мысли и остальные, кто слушает, но не говорит, что думает, как и происходит в реальной жизни. Мы очень часто молчим. Потому что мы не можем просто так сказать свои мысли…»
Владимир на всю громкость включает:
ДДТ – Родина
Боже,
Елизавета (вздрагивая). Господи!
сколько лет я иду,
Андрей. Сделай потише.
но не сделал и шаг.
Георгий. Реально, сделай тише.
Владимир (синхронно с песней, подходя к Лизе). Боже, сколько дней я ищу то, что вечно со мной.
Борис. Ты ж тихо и для фона хотел?
Сколько лет я жую вместо хлеба
сырую любовь,
Владимир (пытаясь обнять сзади сидящую на стуле Елизавету). А я передумал.
Сколько жизни в висок мне плюет
вороненым стволом
долгожданная даль!
Дарья (Георгию). Я потанцевать хочу, пойдем?
Черные фары у соседних ворот,
Георгий. Ну, пошли.
Лютики, наручники, порванный рот.
Сколько раз, покатившись, моя голова
С переполненной плахи летела сюда, где
Дарья очень раскрепощенно танцует, Георгий немного стесняется, не знает, что делать.
Родина.
Еду я на родину,
Пусть кричат –