Внешнеполитические успехи Германии опирались на возрождение ее промышленной мощи, а та, в свою очередь – на частные инвестиции из США и экспорт дешевых немецких товаров во все страны Европы. Хрупкость такой пирамиды не являлась секретом для проницательных политиков. Тот же Штреземан в своем заявлении для прессы 14 ноября 1928 г. подчеркивал: «В последние годы мы живем за счет чужих денег. Если разразится кризис и американцы отзовут свои краткосрочные кредиты, мы окажемся в полном банкротстве». Символично, что он умер за пару недель до начала предсказанных событий. Современник писал о реакции Парижа: «Скорбь всеобъемлюща и неподдельна. Такое впечатление, что европейское отечество уже существует. Французы воспринимают Штреземана как европейского Бисмарка». Лауреат Нобелевской премии мира, он продемонстрировал возможность отстаивания национальных интересов не вопреки, а в согласии с интересами других государств. У Штреземана не оказалось достойных продолжателей. Военнополитическая элита Германии продолжала делать ставку на реванш иного рода.
С началом мирового экономического кризиса стабильность в стране рухнула как карточный домик. Его последствия пополнили собой и без того длинный список «смертных грехов» веймарской демократии. «Черная пятница» на нью-йоркской бирже (25 октября 1929 г.) отозвалась в Германии прежде всего оттоком иностранных капиталов. Внутренний рынок буквально вымер – на одного покупателя в таких отраслях, как автомобилестроение приходилось несколько продавцов. Падение платежеспособного спроса населения и свертывание производства тут же сказалось на доходной части бюджета, которой уже в 1929 г. не хватало семи миллиардов марок. В 1931 г. Германию охватила волна разорений банков – пострадали и мелкие вкладчики, и крупные предприятия, лишившиеся оборотных средств.
Помнящее о шоке гиперинфляции 1923 г. правительство в борьбе с кризисом сделало ставку на стабильность марки, а значит, режим жесткой экономии (Deflationspolitik). Распределение бюджетных средств сразу же стало стержнем политической борьбы. К государственной кассе выстроилась очередь желающих получить помощь – от банков, стремящихся застраховать свою ликвидность, до помещиков, потерявших рынки сбыта своей продукции. В ее хвосте оказалась самая массовая категория нуждающихся – безработные. Если в сентябре 1929 г. в Германии было зарегистрировано полтора миллиона безработных, то ровно через два года – 4,3 млн., а в январе 1933 г. их число достигло шести миллионов.
Уже в марте 1930 г. споры вокруг финансирования пособий по безработице взорвали социаллиберальную коалицию. ГНП и Центр выступили против увеличения отчислений с предпринимателей и финансирования этой статьи расходов за счет государственных займов. СДПГ вернулась в стан оппозиции, новым рейхсканцлером