– Ладно, ладно не митингуй, лучше подержи, – Александра подала Зине стопку книг. Шкаф оказался настолько глубоким, что книги стояли в три ряда.
Домработница начала складывать книги на оттоманку.
– Да ты их на пол клади, тут их полно, видишь какой шкаф здоровый.
– Вы что их все хотите вытащить, – взмолилась Зина. – Может, лучше завтра с утра.
– Завтра не могу, у меня клиенты с десяти.
Несчастная Зина покорилась и начала складывать книги на пол.
– Вы бы лучше в столе поискали, – недовольно ворчала она. – Зачем ей в книгах было что-то прятать.
– В столе искала и в тех шкафах искала, – кивнула Александра на офисные шкафы. – Нет там ничего. А ты, если не хочешь, не помогай, только не ной.
Поджав с обидой губы, Зина промолчала. – Ладно, иди спать, – махнула рукой Александра.
Пока хозяйка не передумала, Зинаида резво припустила в свою спальню.
Проверив часть книг, Александра устало присела на оттоманку. «Глупое занятие, – хмыкнула она. – Книги все новенькие, как из типографии, их никогда не раскрывали. И почему здесь только художественная литература, странно, все-таки Барятьева закончила факультет журналистики и даже писала что-то о театре, о кино. У нее как минимум должна быть литература об искусстве, а здесь одна проза. Может, это не ее книги?
Одна из книг упала на пол и оттуда выпала старая почтовая квитанция. Александра подняла ее и прочитала имя получателя: Луиза Казимировна Загоруйко.
Глава 10. Нежданное счастье
Незаметно пролетела осень, время близилось к новогодним праздникам. На Красной площади уже установили главную елку страны. В витринах магазинов по вечерам светились разноцветные гирлянды фонариков. На улицах пахло снегом, яблоками, апельсинами и хвоей. Под ногами радостно скрипел снег. В гастрономах и универмагах толпились очереди за деликатесами и подарками.
Наденька уже привыкла к работе и всем сердцем привязалась к театру. Ей нравился запах свежевыглаженных костюмов. Она даже чувствовала гордость за свою причастность к действу, происходящему на сцене. Во время спектакля, забившись в какой-нибудь уголок в зале, она погружалась в мир грез. Все роли главных героинь были выучены ею назубок, и она частенько в мыслях представляла себя на сцене.
Мимо Барятьева она проходила молча, не здороваясь и не глядя на него. Невзрачную, молчаливую девушку, актеры не замечали, и Наденьку это устраивало. Ей казалось, что эти люди из какого-то другого, высокого, недоступного для нее мира, и она робела перед ними.
Как-то во время застолья на праздновании юбилея одного из артистов в театре рядом с ней оказался молодой актер Дима Осташенко. Он обратил внимание на девушку и ухаживал за ней весь вечер. И Наденька вдруг расцвела. Мило порозовев от выпитого вина, она удивительно похорошела. Как—то особенно звонко смеялась шуткам артистов и даже удачно острила.
Впервые на нее обратили внимание, и внезапно Наденька поймала внимательный взгляд Барятьева. Ей сразу почему—то стало