Леда поднялась, схватила сумку и поспешно натянула перчатку. Пальцы болезненно пульсировали, зато теперь она знала, куда отправился механог. Туда, куда сама Леда никогда и не думала возвращаться.
– Буду должна, Жоррар! – крикнула она через плечо.
Тени снова облепили Леду, едва она ступила под ветви, и обнимали до самого шпиля. Они оставались с ней и наверху, когда она спешила по трапу, нервно приподняв плечи. И внутри, на скамье в самом центре корабля: почти все остальные пассажиры приникли к окнам, и Леда осталась наедине со своими мыслями, со столичными тенями и с будущим, которое плавно превращалось в прошлое.
В почтовом экипаже Леда соседствовала только с мешками писем и парой посылок, устроившихся в основании сиденья. Она перевела взгляд со спрятанных под перчатками рук на один из ящичков у ног. На нем чернела печать – почти выцветшие стрекозиные крылья. Универсальное обозначение: «Хрупко».
Дорога тут же напомнила о том, что она ведет во всеми забытый городок, и Леда спешно ухватилась за спинку сиденья. Ящик подпрыгнул вместе с ней и весело звякнул – будто его содержимое радо было освободиться от оков знака «Обращаться осторожно». Леда выдохнула и разжала ноющие пальцы. Часть деревянного сиденья осталась у нее в руке, и она несколько секунд пялилась на него, пытаясь понять, что случилось. Ну конечно. Только она могла попасть в кораблекрушение на суше.
«Не в первый раз за последнее время», – прошелестел внутренний голос. Леда сглотнула и прикрыла на секунду глаза, словно это могло спасти ее от того, что произошло. Что происходит. И что наверняка будет происходить, потому что теперь она не только не сможет вернуться в Цех, теперь она…
Экипаж снова тряхнуло, и Леда не успела схватиться за что-нибудь устойчивое – в руке она все еще сжимала отломанный кусок декора. Если бы не плотные слои юбок, на коленях зацвели бы синяки, а так Леда наверняка отделалась злобными полосками, которые вскоре исчезнут. Спрятав ругательство в рваный выдох, она подняла голову и вгляделась в узкую прорезь над головой кучера. Да что такое? Пейзаж не изменился: все та же удручающая серость без конца и края. Разве что…
– Уже приехали? – выдохнула Леда куда-то в угол экипажа, где из-под темно-синей обивки грустно выглядывали мягкие внутренности.
Интересно, что там с хрупким ящиком? На таких сухопутных волнах выжить непросто, даже если у тебя на боку красуется защита от небрежного отношения. Защита эта работает только с теми, кто знает, что стрекозиные крылья – не случайный рисунок, а указание. Но уж хозяин почтового экипажа должен в таком разбираться?
Леда опустила взгляд, чтобы ненароком не наступить на ящик и на мешки с письмами, один из которых расплескал содержимое по сиденьям