Фотокопия страницы допроса Грибкова В. Злодырев – это Гусятинский Григорий, в то время по паспорту был Злодыревым, взяв на время, после освобождение фамилию двоюродного брата. Не всему в его показаниях можно верить, многого он не мог знать, поскольку был водителем, и лишь после гибели «Усатого», перейдя в подчинение Пылева Олега, стал его киллером. На этой страницы его показания о причинах убийства Бачурина Юрия «Усатого» и Алексея Садовникова – «Банщика», так же некоторые его подробности.
Ошибка – по другим показаниям и рассказам Садовникова убивал Ананьевский. Вполне возможно, что последнюю фазу, то есть само удушение провел и Махалин. Автору был передан сам разговор между Садовниковым и Ананьевским, перед убийством первого. Так же автора поддерживают несколько непосредственных участников, действительно видевших, как все происходило. Фотокопии приведены для полного понимания читателем состояния всех участников тех событий.
Ананьевский присел, не давая команду унизить напротив сидящего человека, но предложив принять участие в собственной казне самому: «Лёш, ну ты же всё понимаешь». Легко, согласительно покачав головой, Алексей выпрямил бугристую спину и поднял голову со взглядом вверх, освободив шею… Господи! Помилуй нас, грешных!..
Рядом с баней, в гараже, уже не первый час пытались сжечь два тела – недостаток кислорода в маленьком замкнутом помещении и большое содержание жидкости в органике были тому помехой. Ни бензин, ни мат, щедро сдабривающие каждый своё, не помогали сжигать трупы, а спиртное, поглощаемое внутрь, не успокаивало нервы. Обгоревшие остатки были впоследствии найдены и опознаны по обточенным зубам, под так НИКОГДА и не поставленные коронки и мосты… Это был Садовников Алексей – Лёха «Банщик». Ему, по сравнению с многими, ещё повезло – родные смогли похоронить оставшееся от него и могут навещать его могилу, похороненного и, наверное, отпетого в церкви, чего многие и многие лишены.
Эту историю в бане я описываю подробно, почти слово в слово так, как слышал её от некоторых из участников, делая поправки, исходя из знания людей и их характеров и, думаю, не ошибся ни на йоту.
Из Акафеста «Об упокоении усопших»: «… Мир весь общая могила священная есть, на всяком бо месте прах отец и братий наших…»…
Это случилось через две недели после смерти Гусятинского, 14 февраля 1995 года. Но до конца, то есть до точки в том дележе, было крайне далеко, и до осени этого года я занимался поиском «Женька», «Артура» и иже с ними, найдя почти всех, ещё больше –