Елену Диденко, Татьяну Федорищеву, Нику Мельн, Виталия «Дальнобойщика» Павловского, Семена «Мрачного» Степанова, Сергея «Ион» Калинцева, Виталия «Винт» Лепестова, Андрея Гучкова, Владимира Николаева, Вадима Панкова, Сергея Настобурко, Ростислава Кукина, Алексея Егорова, Глеба Хапусова, Александра Елизарова, Алексея Загребельного, Татьяну «Джинни» Соколову, писательницу Ольгу Крамер, а также всех друзей социальной сети «ВКонтакте», состоящих в группе https://vk.com/worldsillov, за помощь в развитии проектов «СТАЛКЕР», «СНАЙПЕР», «ГАДЖЕТ», «РОЗА МИРОВ» и «КРЕМЛЬ 2222».
Кровь везде. Красные брызги на снежно-белом полу и стенах того же цвета.
Ужасное зрелище.
И одновременно – прекрасное…
Первая мысль была моей. Вторая – того духовного паразита, который поселился во мне.
Ками[1]…
Неупокоенная душа японского воина, погибшего много столетий назад. Мерзко это – ощущать, что кто-то живет в тебе, думает твоими мозгами и порой двигает твоими конечностями так, как сочтет нужным.
Правда, надо отдать ему должное: несколько минут назад четверо бойцов, вооруженных старинным оружием, покрошили бы меня в бастурму, если б этот воин не взял на себя управление моим телом. И сейчас четыре прекрасно подготовленных бойца якудза лежали мертвыми на полу, а на мне не было ни единой царапины. Лишь брызги горячей крови остывали на тыльной стороне правой кисти, но это была не моя кровь.
– Достойный бой, Сен-но као-но сенси[2], – прозвучал голос из-под потолка, где, по всей видимости, были размещены скрытые динамики. – Я кумитё[3] клана Ямагути-гуми. Нам нужно было удостовериться, что Оми-но ками привез нам того самого человека. И мы удостоверились.
Этот кумитё говорил по-японски. Неторопливо, словно опытный учитель, пытающийся разъяснить очевидное начинающему ученику. И я понимал, что он говорит, хотя всего пару дней назад знал по-японски меньше десятка слов. Более того, я даже попытался ответить на том же языке.
– Рад за вас, – буркнул я. Всегда неприятно беседовать с тем, кто ради какой-то проверки легко и непринужденно отправляет на смерть четверых хороших бойцов.
– А мы рады видеть в стенах нашего общего дома человека, который, надеюсь, поможет нам решить одну проблему.
– С какой это радости я должен решать ваши проблемы? – поинтересовался я, пока еще с трудом подбирая японские слова.
– Вполне логично, если тот, кто создал проблему, сам ее и решит, – произнес голос из-под потолка. – У нас были определенные планы на вас, но сейчас есть более важные дела. Вы изменили пространство. Вы изменили время. Потом вы вернули все обратно, но данный толчок разбудил ту, что спала уже несколько лет. И теперь вы должны вновь заставить ее заснуть.
– Интересная история, – усмехнулся я. – И как же зовут эту спящую красавицу?
– Ее зовут Фукусима, – произнес кумитё.
Фукусима…
Это слово я знал до того, как изучил японский язык методом «прямой передачи», когда подселившееся в твое тело чужое ками интегрирует в тебя все свои знания и опыт, полученные в процессе жизни человека, который, в моем случае, умер много веков назад. Просто любой сталкер так или иначе интересуется информацией о других Зонах, так что нет ничего удивительного в моих познаниях.
Крупнейшая авария на японской атомной электростанции «Фукусима-1» произошла одиннадцатого марта две тысячи одиннадцатого года в результате гигантского цунами, обрушившегося на побережье Японии. Три энергоблока взорвались один за другим, в результате чего этой аварии по международной шкале ядерных событий был присвоен седьмой, максимальный уровень – «Крупная авария». Ранее в истории человечества этот уровень присваивался лишь один раз, при аварии на Чернобыльской АЭС. А тогда, в марте, на Фукусиме выбросы из взорвавшихся энергоблоков хлестанули и по океану, и по Японии. Из зоны заражения эвакуировали более ста шестидесяти тысяч человек. Территория в двадцать километров вокруг места аварии была оцеплена полицией и войсками, и власти начали спешно создавать кордон – нормальная практика во всех странах в случае аварии подобного масштаба.
Ближайшие поселки были эвакуированы, а на АЭС началась дезактивация, в результате чего около десяти тысяч тонн радиоактивной воды из станционного хранилища радиоактивных отходов были слиты в море. И эта самая дезактивация продолжается по сей день – то есть взорвавшиеся реакторы моют уже который год.
Водой.
Я не помнил всех подробностей, но вроде бы постоянно накапливающуюся радиоактивную воду просто уже некуда девать, и это большая проблема для всей Японии, ибо за годы после аварии ее накопилось более миллиона кубометров, и объем продолжает увеличиваться.
– Вижу, вам знакомо это слово, – продолжал голос из-под потолка. – И это хорошо, меньше слов придется произнести. Проблема в следующем. Клан Ямагути-гуми не мог пройти мимо национальной проблемы, и наши специалисты работали в Зоне с момента аварии. Естественно, мы заботимся