У Нанди в чайной, как всегда, не протолкнуться, безумная смесь иностранцев и местных. Аша не любит туристов, мягко говоря. Терпеть она их не может, все эти очкарики-рюкзачники с толстенными лонли плэнетами (знаменитый путеводитель), чешущими затылок на каждом углу, платящими втридорога за каждую ерунду, в связи с чем любым белым трудно добиваться реального прайса на что-либо. У Аши никогда нет денег, и она бесится, рассказывая, как очередной турист что-то купил втридорога перед ней, а после ей пришлось 33 раза вспотеть, чтобы купить что-то на базаре по нормальной цене. Вот и сейчас она сидит на своём любимом месте – левый угол дивана, цедит свой мятный чай, пуская в толпу клубы дыма, с нескрываемым призрением косится на японских туристов, двух слов по-английски связать не могущих.
Суреш, как всегда, одной рукой перебирает малу (чётки со 108-ю звеньями), другой держит телефон, читая. Он в принципе не любит людей. Никаких. А туристов так более всего. Настолько не любит, что даже не удосуживается смотреть на них с отвращением, читает, перебирает малу и пьёт капучино.
Нанди – хозяин чайной делает вид, что не понимает английского (кроме собственного меню), но на самом деле он всё прекрасно понимает и знает про всех больше, чем все остальные думают. Нанди выглядит соответственно своему имени (Нанди – бык, ездовое животное бога Шивы): накачан, широк в плечах, максимально брутален.
Калу, как обычно, беспрестанно чешет в штанах, ржёт как конь и жрёт, просто пожирает Ашу глазами. Я бы за такие взгляды посадила бы его на пару дней в камеру за сексуальное домогательство.
Парень с огромными, выпирающими вперёд зубами, очень интеллигентно садится рядом с Ашей, раскрывает газету, пьёт чай, меньше читает, больше слушает очередную охинею, которую несёт Калу.
Нитиш курит безостановочно. Только слепой не видит, что он до потери пульса влюблён в Ашу, на столько, что даже боится заговорить или сесть рядом, только смотрит изредка своими огромными коровьими глазами, полными тоски и любви. И, вероятно, от того и курит столько. Суреш называет Нитиша «ямрадж» – король смерти, меня коробит от этой клички. У семьи Нитиша магазин, где они продают куриц, после покупки перерезая им горло. Наивное, чистое детское лицо Нитиша никак не вяжется с такой кровавой работой. Ежедневно Нитиш режет более сотни куриц. Король смерти. Ямрадж.
Освобождается место рядом с Ашей, сажусь рядом. У нас, обитателей чайшопа, есть традиция – мы говорим друг с другом на хинди до тех пор, пока его хватает.
– Намастэ, Аша. Кэйсе хэ? (Здравствуй, Аша, как дела?)
– Тхик хэ, тхик хэ (в порядке, в порядке).
Не поздоровалась, не спросила про мои дела (впрочем, у меня нет никаких дел), значит, не в настроении. Ну да ладно, достану свои талмуды, мне есть чем заняться, можно болтовню Калу послушать, повыуживать из винегрета чужой речи нехорошие словечки.
Тут Аша резко