– Никуда.
– Я тоже.
– Родителей не разбудила, уходя?
– Нет. Вероятно, они решат, что я ушла рано утром, а это для меня нормально. Давай поедим, а потом что-нибудь вместе почитаем, идет?
От слова «вместе» у Степы заколотилось сердце, и он с недоумением подумал: «И как это я раньше был ей просто другом? Доверял ей мысли, проводил с ней время, интересовался ей, нуждался в ней… как в собеседнике… хотя… черт. Я все еще друг. Вот только…»
Он и сам не знал, когда вдруг разглядел в этой угловатой курящей интеллектуалке ту самую, без которой ему не жить. Степа до сих пор помнил свое острое разочарование, когда ночь, проведенная вместе, не закончилась тем, на что он рассчитывал. Дина задержалась у него, он, волнуясь, предложил ей остаться, она кивнула, легла прямо в одежде рядом с ним и тут же уснула. Степа был так ошеломлен, что даже не попытался что-то сделать (потом долго корил себя за это). А когда в следующий раз в аналогичной ситуации попытался, ответом ему было резонное: «А зачем?».
Потом Степа уговаривал себя, что ему, действительно, ничего и не нужно. Очередная девушка, очередная головная боль… классические ситуации: быстрые свидания между делами, несвоевременные звонки родителей, ночные сообщения и обиды из-за пропущенного вызова… и правда – зачем? Но сердце, колотившееся протестующе и громко, знало: он сам себе лжет. С Диной не бывает «классических ситуаций». Она не обижается на ерунду. Она не «головная боль» и, уж конечно, не «очередная».
Когда наутро Дина, зашнуровывая кроссовки в коридоре, резковато уточнила: «Мы ведь все еще друзья?», Степа на секунду растерялся, выдавил из себя «конечно» – и тогда, очевидно, понял, что любит ее. Скорее всего, Дина поняла это намного раньше.
– Так почитаем? – вырвал его из воспоминаний ее голос.
– Да. Что хочешь сегодня?
– Давай Капоте. «Другие голоса, другие комнаты», например.
Читать Степа любил немного меньше, чем Дина, но «книжными червями» были его родители, поэтому в подарок на все праздники он неизменно получал книги. Большую часть этих подарков парень забрал с собой, когда переезжал – то ли из уважения к родителям, то ли и впрямь собравшись посвятить себя чтению. Однако до появления Дины Степа уделял этому виду досуга не так много времени.
Поступив в институт на химфак, он решил, что пора обрести самостоятельность, и перевез вещи в квартиру, завещанную ему дедом – до сих пор она периодически сдавалась знакомым, но чаще пустовала. Довольно скоро, вдохновленный своей независимостью, Степа начал подрабатывать параллельно с учебой, чтобы оплачивать хотя бы коммунальные услуги. Свободное время чаще посвящал встречам с друзьями, чем чтению. Да, он был очень общительным, но, опять же, до Дины.
Даже не отдавая себе в этом отчета и уж точно не подозревая о своей будущей любви к Дине, Степа почти сразу после их знакомства отгородился от всех, предпочтя проводить вечера с ней – разумеется, когда у нее была такая возможность. В разговорах с ней одной Степа находил все, чего ждал от общения с людьми: