Она обернулась и крикнула одной из служанок:
– Энни, следующую сотню брошюрок!
«Брошюрки… – Он содрогнулся. – Еще сотня ранних смертей… а я никогда не смогу это предотвратить!»
– Госпожа. – На этот раз голос Роба звучал куда тверже, так что собеседница соизволила поднять голову от очередной книги и нетерпеливо уставилась на него.
– Что, появились новые доводы? Я же понимаю, почему ты так хочешь попасть на эту планету. Тебе скучно. Скучно вечно подносить мне книги, писать под диктовку истории чужих жизней и не иметь возможности прожить на Земле свою… Но пойми: это огромная честь для тебя – помогать мне. Я допускаю до себя лишь тех, кто вел образцовую, праведную жизнь более двух веков подряд.
– Я не помню своих прошлых жизней, госпожа. Но, вероятно, вы и захотели, чтобы я был праведником.
– Сколько раз тебе говорить: я не сочиняю судьбы, я чувствую их! К тому же в большинстве случаев у людей есть выбор. Если ты заметил, я стараюсь оставить им «развилки», запасные ходы – иначе они все давно стали бы марионетками. Но иногда бед просто нельзя избежать…
– Вам самой-то не больно заполнять младенцам брошюрки на пару десятков лет? – почти кричал Роб: раньше он не осмеливался повысить голос на Судьбу, да и едва ли кто-то из помощников на это решался.
Однако она, похоже, была не столько разгневана, сколько заинтригована непривычным обращением: несмотря на свою занятость, отложила наполовину заполненную книгу и полностью посвятила себя беседе.
– Остынь, мальчик мой. – Ее голос звучал необыкновенно мягко – это была уже не та Судьба, которая громко и властно отдавала распоряжения помощникам. – Таков закон.
– Несправедливо!
– Чего ты от меня хочешь? Видишь, мне, как всегда, некогда – надо заполнить вот это. – Она кивнула на только что принесенную расторопной Энни гору брошюрок.
– Я уже сказал – хочу попытаться лично помочь кому-то из обреченных.
– Обреченный есть обреченный, Роб. Есть те, кому просто грозят опасности, но этого можно избежать, а есть те, кому изначально отмерено не так много… вижу, ты хочешь возразить: я действительно вершу их судьбы, да, я рада бы их спасти, но чувствую, что они не жильцы.
– А я думал, вам просто бумаги жаль – страницы подклеивать, – отважно съязвил помощник. – Если кто-то знает о грозящих человеку опасностях, он обязан об этом предупредить. Разве нет?
– Вынуждена разочаровать тебя, друг мой. – Постепенно отвлекаясь от беседы, Судьба принялась мелкими буквами выводить что-то на обложке первой в стопке брошюрки. – Никто не помнит своих прошлых жизней. Ты отлично знаешь, что я могу послать тебя на Землю только младенцем – это означает, что в первые несколько лет ты в любом случае вряд ли сможешь вмешаться в чью-то судьбу. Да и потом, встретившись с кем-то из обреченных, ты не сможешь сказать им ни слова. Тебе будет просто нечего сказать: ты все забудешь.
На пару секунд Роб застыл с мучительной болью во взгляде, а потом медленно произнес:
– А сохранить мне память разве не в ваших силах?
– Этот закон я нарушать не собираюсь. Ты никак не поймешь – твоя затея совершенно… бесполезна. Если я чувствую, что человек уйдет рано, тут ничего не сделаешь.
– Но вы сами сказали, что оставляете «запасные ходы»! – вдохновенно перебил Судьбу Роб (неслыханная дерзость, но в пылу он этого даже не заметил). – Есть же у людей хоть какая-то свобода выбора! Значит, и шанс есть…
– Я же тебе только что… а, что с тебя взять! – Она махнула рукой. – Жаль, ты был хорошим помощником, расторопным…
– Вы можете сразу забрать меня обратно. Как только я выполню свою миссию.
– Возможно, я так и поступлю. Что ж… сейчас ты напишешь под мою диктовку брошюрку одной особы. Ей ты и будешь помогать. Но, если рассчитываешь на мое покровительство, тебя ждет разочарование. Я дам тебе единственный шанс ее встретить: упустишь – проживешь жизнь зря. Я буду только посылать тебе подсказки, которыми ты сможешь руководствоваться – если, конечно, разгадаешь их. И все. Ты родишься завтра утром. Ясно?
– Госпожа… – Роб попытался целовать ее руки, но Судьба царственно отстранилась.
– За что ты меня так благодаришь? Я всего лишь согласилась доказать тебе несостоятельность твоей же идеи. Даже не обещала, что не буду тебе мешать. Дерзай, я всегда любила деятельных людей… Записывай.
– Кто она? – с готовностью отозвался помощник, присаживаясь.
– Косарева Дина, Россия, город N. Родилась два часа назад. В прошлой жизни – преуспевающий бизнесмен, не женат, прожил шестьдесят три года, детей нет. В позапрошлой – потомственный дворянин, женат, трое детей, умер в семьдесят. Ранее – крепостной крестьянин…
– Одни мужчины, – подивился Роб. – И за что вы ее обрекли? Бизнесмен убил преуспевающего коллегу?
– Не умничай.
– Когда она умрет… то есть…