Глава 10
Больше всего Настя боялась, что в её жизни не произойдёт ничего особенного и всё будет как у всех.
Её отец, работавший токарем на заводе, любил пожарить шашлычок на даче, попариться в баньке, выпить пару кружек пива, сходить на футбол. Ещё он любил свой УАЗик, считая его лучшей машиной в мире. То, что приходилось частенько его ремонтировать, он воспринимал не как проблему, а как увлекательное хобби.
Мать могла целый день просидеть перед телевизором, переключая каналы, чтобы не пропустить любимые сериалы и всевозможные телешоу. Только осенью она надолго отрывалась от экрана и занималась заготовками. Варенья и джемы, квашения и соленья. Десятки банок закручивались на зиму и переносились в подвал в гараже. Там же складировалась картошка, свекла, морковь.
«Ну, теперь у нас как у всех», – закручивая последнюю банку с огурцами, говорила мать и возвращалась обратно на диван перед телевизором.
Настя была папиной дочкой. Ей очень не нравилось, когда мать ворчала на отца, упрекая его в неприспособленности к жизни, неумению хорошо устроиться. Поэтому в гараже или на футболе Настя была гораздо чаще, чем на даче с матерью или дома у телевизора. В четырнадцать лет она умела пользоваться шуруповертом и болгаркой, знала весь состав сборной и лихо гоняла по бездорожью на папином автомобиле.
Но когда Настя представляла, что её жизнь пройдет так же, как у родителей, на неё накатывала страшная тоска и ей хотелось бежать куда глаза глядят.
Между синицей в руках и журавлем в небе, она выбрала журавля. Поэтому сразу после школы попала в весёлую компанию шальных молодых ребят, которые почти всё свое время проводили на новом большом скейтодроме в городском парке. Когда ролики, скейты и велосипеды им надоедали, они отправлялись в аэроклуб. Там можно было проверить себя по максимуму: прыгнуть с парашютом или полетать на параплане.
В один из субботних вечеров, после таких развлечений, они большой компанией заехали в гости на дачу к одному знакомому, отметить первый Настин прыжок. То, что там произошло, Настя и хотела бы забыть, но не получалось. Может, если бы эмоции от полета не вызвали бы в ней столько радости и восхищения, она бы обратила внимание, что вина ей подливают чаще, чем остальным, что очень странно переглядываются и подмигивают друг другу парни, и что девушки из их компании смотрят на неё, кто с сочувствием, кто с любопытством.
В какой-то момент вечеринки четверо ребят встали, подошли к Насте и, взяв её за руки и за ноги, понесли на большой диван. Все вокруг смеялись, и Настя подумала, что это какая-то шутка. Тем более, что один из ребят шепнул про обряд посвящения, который якобы она должна пройти. В чём он заключается, она поняла, когда парни в одно мгновение сдернули с неё джинсы, и пока одни её держали, не давая вырваться, другие по очереди занимались с ней сексом. От шока она почти не сопротивлялась. Сколько это продолжалось, она не помнила. Когда её отпустили, уже никто не смеялся. Даже самые пьяные поняли, что она не отнеслась к этому, как к шутке или глупому ритуалу.
Настя