– Э-эй, девушка!.. – крикнул Виктор, сложив ладони рупором, – заблудились, что ли? Кого ищете?
Фигурка замерла, обернувшись к нему, и почудилось вдруг Парамонову – пронзили из-под надвинутого капюшона глаза холодным отблеском. Помедлив, она свернула к их коттеджу, перебралась, придерживая полы пальто рукой в черной печатке, через земляную бровку.
– Здравствуйте! – голос мелодичный, только слегка низковат, с грудной хрипотцой, – вы здесь живете? А я, кажется, с пути сбилась.
Виктор рассматривал ее из-за ограды, не спеша задавать вопросы. Всегда думал – нужно при знакомстве обождать, позволить человеку самому высказать желаемое, понаблюдать за ним. Лицо у женщины узкое, с высокими скулами, со вздернутым носом, так что ноздри чуть вывернуты, большой рот с бледными тонкими губами. Лягушка лягушкой, но глаза… Почти черные, в пол-лица, и вокруг скорбные синеватые тени. Из-под капюшона темная прядь свисает над распахнутым воротом на длинную шею. Ей лет тридцать пять. Или пятьдесят. А может, девятнадцать?
– Ну, заходите, раз заблудились, – неожиданно для себя улыбнулся Парамонов, – чайку вам предложу, покуда решите, куда дальше идти. Ноги-то, наверное, мокрые?
– Мокрые, – согласилась женщина, прошла в калитку, опираясь на его руку, и чуть заметно сжала ладонь Виктора твердыми пальцами в кожаной перчатке. – Меня зовут Мара.
– Странно, – не выдержал Парамонов, – а полное имя как же? Тамара, что ли?
– А зачем вам полное? – она улыбнулась и внимательно посмотрела ему в глаза. Капюшон упал на плечи, стали видны волосы, поседевшие на висках и над высоким лбом. – Ну, пойдемте в ваш дом.
– Скажите, Мара, я должна мучиться от того, что он разлюбил меня? Ведь не любит, понятно!
Елена с горечью качала головой, сама себя жалея. Эта чужая женщина умела быть тактичной, молча глядя в глаза, и слушала не перебивая. Предложить ей, замерзшей и проголодавшейся, нечего. Кроме коньяка. Когда муженек привел с улицы промокшую от снега барышню, Елене подумалось – высвистал, специально притащил шалаву или любовницу свою, гад. Пригляделась – нет, совсем не его формат. Проникновенно-печальное лицо с большими, знающими