– И впрямь ноне беда у нас. Поганые одолели. Людин бьют, гнетут и губят в полон согнали, сёла пожгли. Крови-руды пролили жуть скока. Полоняне в неволе без роздыха лес рубят, торную дорогу ладят на Володимир. А поганые станом у святилища встали, полон стерегут, а в излуке за рекой и вовсе их тьма, не управиться мне с ними. – И он опустил седую голову.
– Поведай, мудрый Рознег, что на земле сей творится? – обвёл я рукой юг и восток и опять натянул балаклаву и шапку. А пока облачался, сообразил, что погорячился, спрашивая, поскольку разговор предстоял долгий и обстоятельный и не на ходу и не наспех. Зато волхв это понимал, потому вместо ответа махнул мне рукой, приглашая идти за собой. Я надел рюкзак и направился за ним следом. Но не успел сделать и пяти шагов, как насторожился, заметив справа движение. Там среди деревьев не спеша пробиралась пара крупных волков светлого окраса. Они шли в пятнадцати метрах и изредка бросали на меня настороженные взгляды.
– То мои вои и почады, не страшись их, – не оборачиваясь, пробасил волхв.
Около километра мы продирались через зимний лес, и вышли к лесной прогалине. Старик сразу направился к длинному сугробу на краю поляны. Я понял, что это его хижина, когда старик подошёл к середине сугроба, немного потоптался и начал спускаться куда-то вниз. Я подошёл ближе. Там среди высокого снега там оказались ступеньки, ведущие вниз. От них веером расходились три тропинки. Проводив взглядом скрывшихся в заснеженном лесу волков, я вслед за волхвом спустился по ступенькам, перешагнул через высокий порог, и, низко пригнув голову, шагнул внутрь. Потом я прикрыл за собой створ и опустил откинутый меховой полог, закрывающий вход изнутри.
Глаза не сразу привыкли к темноте и в первую очередь заметили тлеющие угли в обложенном валунами очаге посреди жилища. Волхв пошуршал в темноте, потом бросил на угли несколько колечек бересты и сверху охапку сухого хвороста. Через минуту по сухим веткам побежал огонь. Дым поднимался вверх и утекал в небольшое волочное окошко где-то справа под кровлей. Однако, поскольку над очагом на лагах плотно лежали жерди перекрытия, дым уходил не сразу, а растекался по ним, отдавая тепло. К тем же жердям на палке крепился небольшой котёл, висящий точно над очагом.
К разгоревшемуся огню света добавил пучок горящих смоляных лучин, и тогда я смог рассмотреть жилище волхва. Это была большая, заглублённая в землю метра на полтора полуземлянка, размером шагов шесть на десять. Пол, естественно земляной, а стены из двойного плетня с плотной засыпкой сухой осенней листвой. Справа от входа стояли две кадки с крышками, слева – широкий топчан с разной посудой и утварью. Дальше в правом углу виднелись разные инструменты. Все стены и прилегающие к стенам части потолочных лаг сплошь в несколько слоёв покрывали пучки разных трав и луковиц. Вдоль задней стены, также завешанной пучками трав, тянулись лавки, а слева в дальнем углу виднелся сколоченный из тёсаных горбылей стол.