в Доме я повторно посещал курс Марины Мирославовны. Аня отказалась слушать одно и то же в третий раз. Для меня это был второй раз, и я ходил без нее. Лекции в Доме со своей группой я слушал только потому, что это предусматривалось правилами Братства, к тому же я получал возможность находиться там, где бывала Марина Мирославовна в свободные от лекций на вводном курсе дни. А это являлось для меня самым важным. Лекции в Доме меня разочаровали. По сравнению с Мариной Мирославовной молодой лектор выглядела профаном. Ею оказалась та самая девушка, которая зажигала свечи в предновогодний вечер. Мы с ней были приблизительно одного возраста. Звали ее Юлией. Мне все-таки не показалось, она действительно походила на Марину Мирославовну. Она так же одевалась, так же двигалась, ее интонация и жесты были точной копией! Из чего я мог сделать только один вывод – Юлия много и тесно с ней общается. Я испытывал к ней симпатию уже только поэтому. Но в остальном… Она очень старалась и тщательно готовилась к каждому занятию, это было видно. Материал излагала вроде бы складно и последовательно. Но я все равно оставался глух к ее словам. Это было совсем не то. В Юле было желание и усердие, но до Марины Мирославовны она еще не доросла. На каждой своей лекции эта женщина демонстрировала страсть и интеллект. Когда она говорила, ее глаза горели, она точно знала, о чем говорит. Ее речи были пронизаны уверенностью и энергией. Я не пропустил ни одной ее лекции раньше и не пропускал сейчас. Я снова вел конспект. Темы были все те же, но каждый раз я открывал для себя что-то новое. Особенно внимательно я следил за любыми отступлениями от темы и обращал внимание на ее слова «мне нравится» и «я люблю». И как только Марина Мирославовна называла произведения и авторов, которые нравятся лично ей, на следующий же день я несся в книжный магазин. Безусловно, я мог бы воспользоваться и библиотекой, но не хотел. Я не раздумывая покупал все книги, о которых упоминала Марина Мирославовна. Из всего приобретенного некоторых авторов приходилось откладывать на потом, так как они были слишком сложны для меня. В основном это были философы. Но я периодически держал эти книги в руках, листал, и, возвращая их обратно на полку, испытывал воодушевление, а также надежду вернуться к ним в ближайшее время. Мне хотелось прочесть все, что прочла она. Из художественной литературы моим бесспорным фаворитом стал Герман Гессе. Теперь на вопрос о любимом писателе, не мешкая ни секунды, я называл его имя. «Игру в бисер» и «Паломничество в страну Востока» я буквально проглотил. С тех пор слова «братство» и «орден» меня нисколько не смущали. Этот писатель настолько мне нравился, что я был счастлив прочесть его следующую книгу и искренне расстраивался, когда оказывался на последней странице его очередного романа. На «Демиана» у меня ушло всего полночи. А уже на следующий день с самого утра я держал в руках «Нарцисс и Гольдмунт». На очереди были «Сидхартха» и «Гертруда», обе книги уже красовались на самом видном месте в книжном
