– Действительно, впечатляет, – спокойно проговорила она, и интонация выдавала ее восхищение ничуть не больше, чем выражение ее лица. – Соблаговолите оставить партитуру мне. Я полагаю, вы вскоре можете рассчитывать на хорошие новости.
Успех. Вот он. Вот те слова, которых Джузеппе так долго ждал. И сейчас самое важное – с достоинством, столь чтимым в высшем обществе, его принять. Верди еще больше вытянулся, серьезное выражение лица молодого композитора стало походить на насупленное.
– Благодарю вас, синьорина Стреппони. Не позволю себе злоупотребить вашим временем ни минуты больше, – проговорил он явно отрепетированным голосом и опять поклонился.
Джузеппине стоило некоторых усилий сдержать улыбку.
– Доброго дня, синьор Верди, – кивнула она.
Чеканя шаг, Джузеппе удалился.
Когда Саверио вернулся в гостиную, Джузеппина все еще стояла у окна. Он подошел сзади и остановился на почтительном расстоянии. Жестом она пригласила его оценить наблюдаемую ею картину.
Легкий снег медленно и густо ложился большими перьями на мостовую, моментально превращаясь в огромные лужи. Прыгая через водяные преграды, Верди бежал к Маргарите, ждавшей его на противоположной стороне улицы. Размахивая руками, он что-то восторженно кричал, а она счастливо улыбалась. Добравшись, наконец, до жены, он подхватил ее на руки и обнял.
– Похоже, что он все-таки счастливо женат, – усмехнулась Джузеппина.
– И, возможно, ему может быть суждено сиять ярче могущественного Россини, – ответил Саверио.
Джузеппина улыбнулась и кивнула в знак согласия.
– Это было восхитительно, – протянула она.
Несколько мгновений Джузеппина пребывала в задумчивости, Саверио терпеливо ждал указаний.
– Ланари? – наконец спросила она.
– Через три четверти часа, синьорина.
– Оставьте меня. Мне нужно немного отдохнуть.
Саверио немедленно удалился. Джузеппина проводила взглядом чету Верди, и когда те скрылись за перекрестком, еще какое-то время смотрела им вслед. Потом она повернулась к роялю и взглянула на оставленную Верди партитуру. Аккуратные нотные листы были исписаны без единой помарки – ювелирно оформленный чистовик. Верди надеялся, что его попросят оставить партитуру. «Если бы он так же относился своему камзолу», – подумала она.
Прошло два дня тягостного ожидания, и в квартирку