Коля и его друг на запланированный конец недели отлучиться из Парижа не могли. Работа не отпускала их до будущей среды. Мне же Элен говорила, что ее поездка на юг с сестрами коллективная. Уехать в Париж она должна была вместе со всеми еще до вторника или в сам вторник. Получалось, что она уедет раньше, чем мог приехать ее брат.
Я позвонил ей в воскресенье около одиннадцати утра. Звонку она вроде бы обрадовалась. Но выдерживала паузы. Что-то ее сковывало, мешало говорить.
Я спросил, остается ли у нее время лично на себя, ходит ли она купаться, отдыхают ли они вообще и не могу ли я навестить ее сегодня?
На все мои вопросы она ответила одной фразой:
– Конечно, приезжайте.
Про себя я чуть ли не считал количество сказанных слов; каждая секунда стоила ей денег. Вдруг неловко было расспрашивать, где я застану ее, в какой момент лучше приехать. Удобно ли это вообще? И я просто предложил встретиться перед входом на их выставку, в надежде, что успею добраться вовремя. На этом мы и порешили.
В Канны я въехал на час раньше, чем планировал. Движение на трассе А-8 быстро рассосалось. Мой «ТомТом», компактный автонавигатор, который я всегда возил с собой, вскоре вывел меня в северный пригород, на разъезд перед площадью с платанами. Женским голосом аппарат объявил: «Вы достигли точки назначения».
Сразу припарковаться? Поискать бесплатное место в улочках и, пока есть время, пообедать? С утра, после чашки кофе, я так ничего и не ел.
При первой же возможности я свернул с площади. И стоило мне вырулить по брусчатке куда-то вверх, между домами полусовременной застройки, как мне удалось припарковаться. Стоянка оказалась еще и бесплатной.
В городе стояла несносная духота. Блеклая дымка, для здешних мест типичная в знойные дни, застилала весь небосвод. Без ветра, обдувающего на скорости, я вскоре взмок. Расставшись с летним пиджаком, в который я вырядился непонятно зачем, оставшись в одной рубашке, я направился по спуску назад, к площади, вокруг которой на глаза мне только что попалось несколько кофеен.
Нормальной еды в этот час уже не подавали. Омлет, «крок-месье» (подобие гренки с яйцом и расплавленным сыром), еще что-то в этом роде. Я предпочел просто бутерброд с беконом и корнишонами.
На стойку выставили тарелку с настоящим серым хлебом, похожим на «пуален»[7], и банку с корнишонами и деревянными щипцами. И после того как обхаживающий меня малый с длинными усами, наверное сам хозяин, принес мне бокал красного местного вина, которое оказалось еще и охлажденным, я стал смотреть на всё с облегчением. Именно этим иногда и одаривают провинциальные