– А что конкретно нужно, я не совсем понимаю, – спросил я.
– Нужно переслать деньги на счет, – скованно пояснила сероглазая Элен. – У меня в банке говорят, что реквизиты неправильные… Здесь, в Москве.
– А ваш друг, банкир? – невольно вырвалось у меня, но уже в адрес подруги. – Он должен разбираться.
Та просто отмахнулась. Виновато глядя на меня, Нана прибавила:
– Он же в другой системе работает, в инвестиционной… Он в Цюрихе сейчас.
Встретив на себе взгляд Элен, отрешенный, беспомощный, я с ходу пообещал сделать всё, что смогу. На худой конец, она могла просто возместить мне ту сумму, которую я мог перевести через электронный банк в Париже хоть сегодня. Если, конечно, реквизиты будут правильные, и судя по всему, только в это всё и упиралось.
Обе благодарно расцвели.
– Бумаги у вас с собой?
– Нет, я думала, что… – Элен помедлила. – Я живу рядом… На Тверском, рядом с МХАТом.
– Сумма большая?
– Тысяча четыреста евро.
– За концессию? Это немного, – прикинул я.
– Вы шутите… Это только взнос. За продление. Ну, и долг, родители не всё заплатили за предыдущий период, – сказала Элен.
– У вас просят здесь «свифт», наверное. В Москве… А во Франции, в Евросоюзе, перешли на другой стандарт. Новый код начинается теперь двумя буковками «FR», а после них уже цифры счета, – поделился я своим опытом. – Если реквизиты неточные, мой счет тоже застопорит перевод. Но давайте попробуем…
В этот день я не успел пообедать, и я предложил девушкам перекусить за компанию со мной. Но они отказались. Я заказал себе салат и порцию пиццы; еда в витрине выглядела сносно. А затем попросил принести всем по бокалу красного итальянского вина, его можно было заказать не бутылкой, не одному же пить вино.
Минут через двадцать втроем мы направлялись вверх по Гоголевскому бульвару домой к Элен.
Ее квартира находилась действительно возле МХАТа, во дворе. На втором этаже, небольшая, с высокими потолками, довольно запущенная, немного советская, даже с роялем, который занимал почти всю гостиную. В мою бытность такие апартаменты, да еще и на Тверском бульваре, никогда не доставались простым людям. По поводу чего я и выразил удивление обеим подругам. Элен ответила, что квартира не ее.
Кухня, как в таких домах и полагается, была и за гостиную. Усадив нас за стол, Элен стала готовить зеленый чай, который обе потребляли, судя по всему, на протяжении всего дня, и между делом продолжала объяснять, что живет здесь немного на птичьих правах, но вот уже третий год, пока тетя, кстати неродная, могла обойтись без квартиры и жила с детьми на юге Москвы.
Было немного душно. По старинке чугунные, допотопные, сотню раз уже перекрашенные батареи оказались раскаленными. Я попросил разрешения скинуть