– Убирайся отсюда, проклятый!
Невидящие очи
320 год Рассвета
Царь Меди́с был слеп. Его глаза скрывала маска из чистого золота, что составляла с короной единое целое и закрывала половину лица, подобно забралу. Узнав, что на порог его дома явился Скиталец, он не стал прогонять его или даже спрашивать, зачем тот пожаловал. Вместо этого царь приказал устроить пир и пригласил его к столу, как дорогого гостя. Его – изгоя, которого боялись и люди, и проклятые, – он посадил по левую руку от себя. Уже давно никто не принимал Морена с таким радушием. Глубокий старик с иссохшими трясущимися руками, тонкими и редкими белоснежно-седыми кудрями, с кожей настолько сухой и дряблой, что казалось, она отвалится от него, если прикоснуться, Медис всё время улыбался и говорил по-ребячески живо и бодро, сохранив ясный ум.
– Есть ли у вас имя? – поинтересовался он. – Или друзья тоже зовут вас Скиталец, точно собаку?
– Морен.
– Мо-рен, – протянул царь, словно пробуя имя на вкус. – Приятно слышать, что вы не отрицаете наличие друзей. Так вы больше человек, чем проклятый?
– Каждый считает по-своему.
Длинный стол был полон гостей, но царь не посчитал нужным представить их. Морен рассудил по одеяниям, что это приближённые к короне дворяне. Они вели разговоры между собой и почти не обращали внимания на правителя, лишь иногда искоса и с любопытством поглядывали на его гостя. Два кресла по правую от Медиса руку пустовали. Слуги исправно ставили перед ними тарелки с едой и меняли их, когда приходило время, хоть никто и не притрагивался к ним. Ни гости, ни Медис не обращали на пустующие места никакого внимания. Все словно ждали кого-то, кто никак не приходил, но чьё опоздание считалось естественным порядком вещей.
Морен и за столом не снимал свою маску – та уходила под ворот рубахи и закрывала не только нижнюю часть лица, но и шею до самых ключиц. Так она сидела плотно и не задиралась во время боя. Вытянув нижний край, Морен приподнимал и удерживал её второй рукой, когда подносил ложку ко рту.
– Она вам не мешает? – спросил его вдруг Медис.
Морен поднял на царя изумлённый взгляд и ещё раз вгляделся в украшение на его лице. Из-под огибавшей переносицу маски выглядывала тонкая хлопковая лента, по-видимому, закрывавшая рану на месте глаз. Лицо Медиса было обращено к нему, но не оставалось сомнений: даже не будь царь слеп, за золотом и тканью на лице он ничего не мог видеть.
– Вы имеете в виду?.. – осторожно уточнил Морен.
– Ваша пасть. Я слышал много россказней и историй про вас. Одни говорят, будто бы вы питаетесь человечиной, чтобы на время получать силу проклятых. Другие, в частности Единая Церковь, утверждают, будто бы вас послал нам Единый Бог и вы едва ли не сын его. Но чаще всего я слышу историю, что вы и сам проклятый. Что в День Чёрного Солнца ваша кровь почернела, мышцы раздулись и вы получили силу десятерых мужчин, но поплатились за неё лицом. Зубы ваши удлинились и превратились в клыки, челюсть вы сомкнуть