Тогда точно останешься ни с чем. Кассирша и так, в унисон с Еленой Владимировной, накаляла обстановку, несколько раз гаркнув из своего окошка, что ровно в тринадцать ноль-ноль она закрывается. У нее обед. «И ни минутой позже! Так и знайте!». Маленькая власть делает из не слишком добрых и умных людей маленьких, а то и больших тиранов, которые наслаждаются использованием этой самой власти. Очередь после каждого упоминания о тринадцати ноль-ноль нервной волной подавалась вперед, вставая все плотнее и плотнее друг к другу, по мере приближения к заветному окошку. Кто-то, не хуже Елены Владимировны, начинал шушукаться, делясь «страшилками» и прочей «взвинчивающей градус» информацией. Варя испытала желание заплакать. Ну что же это такое?! Ей восемнадцать! Не хочет она толкаться у окошка кассы, чтобы получить крошечную сумму, которая уже вся до копейки распределена на самое нужное и необходимое, а потом еще раз перераспределена с самое-самое необходимое, потому что на все просто необходимое этой суммы все равно не хватит. Не хочет она жить в «век перемен, потрясений и реформ». Вон, в детстве так все было хорошо. Они на море каждый год ездили. Отец не переживал из-за работы. Чувствовал себя кормильцем. Стеной и опорой. Мама была радостной. Тетя Вера получала на своем заводе очень даже прилично. И баловала своего Вадика… А сейчас все словно выживают. Что случилось? Она не готова выживать. Она хочет побыть еще ребенком. Варя вспомнив про Вадика даже позавидовала ему. У него все проще. Он не принимает все так близко к сердцу. Может так и нужно?…
