Что было у Двенадцати, Ари тогда еще не знала и согласилась с легкостью.
Просторный особняк, принадлежавший Двенадцати, встретил их янтарными, будто залитыми солнцем, стенами. Ни серого, ни бежевого камня, ни готических арок – словом, ничего, что было так бесценно для эстетики их кампуса. Но Ари здесь все равно понравилось.
Пустой холл внутри будто дремал, и в него совершенно не вписывался долговязый темнокожий студент с дымящимся пучком травы в руках. Он сопел, бормотал что-то под нос, энергично размахивал руками и громко стучал каблуками о паркет, меряя пол шагами.
– А вы не торопитесь! – воскликнул он. От его открытой и искренней улыбки в холле будто лампочка зажглась. – Ты, наверное, Ариадна. А я Гермес.
Входная дверь хлопнула, и на пороге появился Посейдон. Они с Ари пересекались пару раз на лекциях. Он обвел холл хозяйским взглядом.
– Это наш новый гость, Ариадна, – предвосхитил вопрос Гермес.
– Наблюдатель для ритуала, – поправил Дионис.
– Наш новый наблюдатель, – легко согласился Гермес.
– Да хоть кто, – не впечатлился Посейдон. – Это вы не закрыли бассейн на ночь?
Он скользнул по ним воинственным взглядом.
– Ради всего святого, чувак, опять ты за свое! – Гермес дождался, пока он не скроется в коридоре, и снова повернулся к Ари. – Это наша локальная звезда. Единственный вытягивает сборную колледжа по плаванию, вот и переживает… Тебя проводить? Гардеробная дальше по коридору, направо.
– Справимся, спасибо, – с преувеличенной вежливостью промурлыкал Дионис.
Гермес будто нарочно проигнорировал его замечание, энергично размахивая травами над головой:
– Никогда не умел в защитные заклинания домов. Опять придется просить Гестию. Нам ведь не нужно, чтобы чудовища вырвались на свободу? – Он раскованно подмигнул, глядя на Ари.
Когда они отошли на приличное расстояние, она приподняла бровь:
– Чудовища?
– У него просто пристрастие к туманным метафорам. Лингвист, знаешь…
Неожиданно Дионис похлопал себя по карманам и замер, будто громом пораженный.
– Мой бумажник. Вот ведь маленький ублюдок!
– Кто?
– Обчистил меня, как младенца. Что ж, ладно, один – один. Но пусть не думает, что мы закончили!
– Гермес? Он же к тебе даже не подходил.
– Ему и не нужно, дарлинг. Ты бы знала, что он творит своими руками и в особенности пальцами…
– Двусмысленность – определенно твой конек.
– В самом деле? – Он засмеялся, распахивая перед ней очередную дверь.
Подвижный, живой, яркий. Как солнечный зайчик.
Хотела бы Ари иметь иммунитет против его харизмы. Чтобы отвлечься, она спросила:
– Что это у тебя на шее?
Его пальцы дернулись к маленькой подвеске в виде серебристого кошачьего, болтающегося на тонкой цепочке. Возможно, это был леопард?
– Ты