Сижу в кафе, смакуя свой «Martel»
….
Ты появилась вдруг, совсем нежданно,
Явлением небесной красоты…»
Сижу на кухне. Дождь стучит в окошко.
Пью жуткий самогон совсем один.
Колбаска на столе и хлеба крошки.
Сверкают лампы уличных витрин.
Гляжу в окно я с думой о Париже.
Размытые стекают фонари.
Мечтаю о красотке и престиже.
И греет самогон меня внутри.
Ты появилась вдруг совсем нежданно,
Как лучик от ночного фонаря.
Как привиденье с тёмного экрана.
До ночи просидел, видать, не зря.
На сахаре стаканчик самогона
Тебя согреть помог наверняка.
И, если откровенно, без жаргона,
Бьёт по мозгам не хуже коньяка.
Я не запомнил то, что было после:
Отель, постель и… смята простыня,
Щека к щеке и полбутылки возле.
Но руку помню, бьющую меня.
С утра себя я ощущаю скверно,
Хоть без похмелья трезв, не «podshofe».
Приснилась незнакомка мне, наверно,
В парижском респектабельном кафе.
Фингал большой, как следствие запоя.
Не сон, а эротичное кино.
Но не даёт один вопрос покоя:
Зачем смотрел я в тёмное окно?
Не такая как все или безответная любовь
Заискрились над садом снежинки.
Замела все дорожки метель
И перину, пушинка к пушинке,
Уложила к себе на постель.
Отчего вдруг все краски на свете
Заиграли в блестящей красе?
От того что я женщину встретил
В том саду не такую как все.
У неё золотые ресницы,
С угольками живые глаза,
Дорогое манто из куницы
И колечком тугая коса.
В зимний сад вышел я из застолья
И, конечно, чуть-чуть подшофе.
Свежий воздух, свобода, раздолье
После душной кабинки в кафе.
Мне казалась она королевой
На весёлом искрящем снегу.
Отчего-то ботинок мой левый
Соскочил у меня на бегу.
Несмотря на костюм старомодный,
Подбежал я к своей визави,
Вдруг оценит порыв благородный?
И хотел объясниться в любви.
Я прижался в объятиях нежных
К вожделенной и крупной груди.
Но какой-то не тёплой, а снежной
Оказалась она впереди.
И глядела красотка бесстрастно,
Как змея, сверху вниз на меня.
И расстроила этим ужасно,
Потушив во мне пламя огня.
Есть, наверно, соперник проворней.
От обиды скатилась слеза.
Я наполнился завистью чёрной,
Что не мне достаётся краса.
На лицо продолжал снег лепиться.
Я вернулся в кафе, как во сне.
И коль мне суждено утопиться,
То хотя бы в хорошем вине.
Божоле, ты моё, Божоле
Божоле,