Больше своих гениальных идей он любил только раскрывать тайные дела всех вокруг, которые сам же мог выдумать. Это, наверно, единственное, что могло бы поднять ему настроение в этот момент.
– Кто знает, – засмеялась Клара и направилась в спальню.
– Спокойной ночи, дорогой! – уходя, сказала мама.
– Спокойной ночи, мам! – сказал Рик, не двинувшись с места.
***
– Ощущаются волновые колебания. По-земному энайда зовут Пак.
– Это явно не болезнь или что-то в этом роде. Колебания другого характера и гораздо сильнее, хоть и короче.
– От Пака? Лан, ты не ошибся? В нашей зоне мы ожидали неопределенность будущего других энайдов?
– Все верно. Неопределенность есть в будущем энайдов с земными именами Фен и Шен, но они еще не отправлены на Землю, поэтому точнее я не чувствую. Возможно Пак тоже что-то ощущает.
– Как?
– Здесь кровное родство. Думаю, Пак тоже видит неопределенность у Фена и Шена.
– Энергия положительная?
– Да. Изменений нет и отклонения незначительные, поэтому я бы не стал вмешиваться.
***
***
Разумеется, Рик не ждал никакой почты, тем более, непонятно от кого, ведь адреса отправителя на конверте тоже не было. Покрутив конверт в руках, Рик даже на секунду допустил мысль не выкинуть ли его, но любопытство пересилило. «Странно, – подумал Рик, перебирая в памяти своих друзей и знакомых, – кто бы это мог подбросить его прям под нашу дверь». С этими мыслями Рик поспешил в свою комнату.
Усевшись на кровать, мальчик еще раз внимательно осмотрел пакет, который, по виду, был не очень аккуратно склеен в виде конверта из плотной серой бумаги, типа оберточной. Нет, кроме его имени, написанного очень коряво, хотя, явно, старательно, на пакете не было ничего. Тогда мальчик открыл пакет. Там оказался просто плоский кусочек, вернее пластинка из какого-то материала, очень похожего на твердое дерево, размером с четверть ладони, с чудными переливчатыми узорами и разводами по всем граням. Несмотря на неровные и шершавые поверхности, пластинка притягивала взгляд и создавала на ладони удивительное чувство тепла и легкого приятного покалывания. Узоры как-бы делили пластинку на две равные части, в каждой из которых находились многочисленные окружности на переливающейся основе. Оторвав взгляд от пластины Рик еще раз проверил пакет: никакой записки внутри не было, зато, на внутренней поверхности просматривались радужные разводы, повторявшие, хотя и не так ярко, узоры на пластинке. Он покрутил в руках пластинку еще раз, разглядывая узоры, и, ничего не придумав, бросил ее вместе с пакетом на стол. «Подумаю, что с этим делать