Исключение составляли наемные рабочие, с которыми заключался контракт на определенный срок, чаще не более одного года, после которого, они обязаны покинуть Землю, или попробовать продлить контракт, если конечно его согласятся продлить повторно. Если работник получает отказ в дальнейшем продлении контракта, тогда путь на эту планету ему закрыт ближайшие десять лет, по истечении которых можно принять участие снова, в розыгрыше вакансий. Это лотерея, и выигрывает в ней самый удачливый участник со всех колонизированных планет.
Чаще такие работники живут в своих комнатах, работают, и не имеют права покидать свою рабочую и спальную зону. У каждого такого наемного сотрудника специальный браслет на руке, который фиксирует их местоположение и не позволяет покидать периметр работы и жизни. В основном этих людей было не видно, они жили вне городов и занимались самой низкооплачиваемой и грязной работой. Но как сказали школьные товарищи, эти люди рады и этому, так как на других планетах дела обстоят намного хуже.
Получается в будущем мои дети и внуки не останутся жить со мной, если я не сделаю стоящее открытие планетарного масштаба. Им будет запрещено жить на Земле. Они смогут посещать Землю лишь несколько дней в году. И когда им исполнится одиннадцать лет, их заберут в самые разнообразные уголки вселенной, где они проведут свою жизнь, работая на благо всей цивилизации. Оказывается, именно так сейчас устроена жизнь на планете Земля. На ней живут только те, чьи предки или они сами внесли большой вклад в жизнь всего человечества. Как ни странно, это правило не касалось семей Главных управляющих и Главнокомандующих, чьи предки могли жить на планете вечно. В основном такие «неприкасаемые» семьи жили в самом Центральном городе и занимались управлением всей изученной и колонизированной галактикой.
Эти мысли не дают мне спать. Я решаюсь спросить напрямую у деда, что все это значит. Как мотылёк летит на свет, я иду вдоль темного коридора к открытой двери комнаты своего прославленного предка. Заглядываю внутрь, морщась от яркого света. Он ослепляет меня, и я не сразу вижу своего деда. Он сидит на своем обычном месте, в кресле за рабочим столом. Вдруг он замечает меня.
– Тим! Ты не спишь? Что-то случилось?
Только в общении со мной, его грубый голос становился мягче. Он встал со своего кресла и подошел ко мне.
– Проходи, садись.
Он взял меля в охапку и усадил на свое уютное кресло, а сам сел рядом, на маленький табурет.
– Почему ты не спишь? Уже глубокая