30
почему-то сразу спряталась за Колю. Ваня подбежал к
магнитофону и выключил музыку. Наступила гнетущая тишина.
– А-а-а, пап, мам! Это мои друзья, мы отмечаем первое
сентября, – Кирилл нелепо улыбался, смотря на родителей. Он был
явно навеселе.
Отец строго глянул на Кирилла и, не сказав ни слова, вышел
на кухню. Мать последовала за ним. – Ну, мам, пап, мы уже
взрослые. – Протяжно начал оправдываться Кирилл, догоняя
родителей.
– Так, пора валить отсюда – Коля взял Катю за руку. –
Пойдём, пока в ментовку не загребли.
– Не болтай ерунды. – Ваня заглянул на кухню и приветливо
сказал:
– Виктор Адамович, Нелли Павловна, до свидания. Мы пошли.
– До свидания, Ванечка. – Сквозь зубы любезно произнесла
мама Кирилла.
Ребята друг за другом выскочили в подъезд.
– Попали, – почесал затылок Коля.
– Ерунда, отмажется. Родоки в нем души не чают. – Ваня
протянул руку Коле. – Ну, до завтра.
– До завтра. Хорошо хоть уроки не надо делать.
– Пока, Ванечка! – Катя помахала ему рукой и они с Колей
вышли из подъезда.
Как только ребята ушли, Кирилл включил магнитофон и, развалившись в кресле, закрыл глаза. Всё кругом плыло. Конечно
же, Катька не дура. Она увидела, как он живёт. Какая обстановка, продукты. Опять же отец начальник милиции. Конечно, он будет её
избранником. Только вот эти непонятные отношения с Колькой.
Нет! Она обязательно выберет его. Надо быть только посмелее. Вот
дурак, мог бы сейчас проводить её. Ну и что, Кольку бы задержал
Ванька. И он мог бы поцеловать Катю, прикоснуться к её
желанному телу. Как там, в молодёжном лагере. С той девочкой. –
Кирилл мечтательно заулыбался.
В это время Виктор Адамович курил сигарету, нервно
прохаживаясь по комнате.
– Что себе позволяет этот сучонок, привести в дом голытьбу.
Ну, ладно, Ваня. А эти… пацан и девка. Завтра они понесут по
городу, что у начальника милиции ковер на полу за десять тысяч
31
рублей, и посуда в шкафу золоченая. Мне что, неприятности
расхлёбывать из-за этих голодранцев?
Он нервно ходил по комнате, глубоко затягиваясь. Нелли
Павловна испуганно теребила полотенце в руках, жалобно глядя в
глаза мужа.
– Ну, Витенька! Может, ничего не случится, никому они не
скажут…
Виктор Адамович резко повернулся в сторону жены.
– Никому не скажут! Я что, ёб твою мать, буду ждать, скажут
они или нет? – он вдруг наотмашь ударил жену. Та упала на колени
и заголосила.
– Прости меня, Витенька, прости глупую. Я завтра схожу в
школу, я прикажу этим, чтобы держали язык за зубами…
– Вот дура, только этого не хватало, – процедил сквозь зубы
Виктор Адамович и, резко повернувшись,